Не люблю таких людей, которые не могут сказать окончательно «да» или «нет». Мы готовимся, мы делаем всё возможное и необходимое для того, чтобы совершить дерзкий рейд в глубокий тыл противника. Нам необходимо отвлечь флот врага, так как он может обнулить и наши намерения, и нас самих.
— Я не могу рисковать всей эскадрой только лишь ради одной вылазки, — сказал вице-адмирал.
— А об этом вы могли предупредить меня заранее. Вы молчали всё время, пока шла подготовка к операции. И сейчас вы мне сообщаете, что не можете выполнить ту часть плана, которая всецело зависит от вас? — я действительно опешил.
Вот, видимо, не зря в иной реальности этот морской офицер находился под судом и даже чуть было не лишился головы. И ведь я не скажу, что абсолютно во всём норвежец не прав. Он просто нерешительный. Нет, явно же не трус. Это так печется за корабли. Его же без года, как неделю назад назначили командующем флотом. Только-только появились корабли, и не важно, что в основе трофейные. А тут всем этим рисковать.
А еще Бредаль — это офицер, который служит скорее не для славы и не ради тех, кому он присягал. Этот человек не служит, он отбывает службу. Как нерадивый работник будет высчитывать каждую минуту до окончания рабочей смены, лишь только делая вид кипучей деятельности. Вот так, как мне кажется и ведёт себя и вице-адмирал Бредаль.
— Если вы, сударь, не выполните мой приказ, то заявляю вам со всей ответственностью, как глава Тайной канцелярии и генерал-аншеф Российской империи, что непременно пойдёте под суд, — пришло время и более жёсткого тона общения.
Борьба взглядов. Но… Петру Петровичу Бредалю далеко до взгляда, например, Андрея Ивановича. Какого из них? Остермана или Ушакова? Так обоих. И уже скоро вице-адмирал понял бесперспективность «игры в гляделки».
— Я исполню то, что вы просите.
— Вы исполните то, что я вам приказываю! — поправил я Бредаля.
Вот бывает же такие выверты судьбы, когда тот, кого ты считал предателем и трусом, постепенно, но кажется человеком чести и решительным. А вот тот, о ком слышал вроде бы и положительные отзывы, проявляет себя излишне осторожным, как бы не на грани трусости.
А ведь задачей Бредаля было всего-то убегать от турецкого флота. И для этого использовался наиболее быстроходный линейный корабль, а также два юрких и быстрых фрегата. Нужно было просто отвлечь все турецкие корабли, которые курсируют в устье Дуная.
Согласно сообщениям разведки, их там может и не быть. Ну если будет? То вся операция насмарку. Нужно турок вынудить погнаться за русскими кораблями. И они это сделают. По всем сообщениям разведки, да от тех же торговцев, османы крайне не довольны поражениями на земле. Еще бы! Но только и ждут, чтобы наказать нас на море.
Но еще у нас есть основания полагать, что турецкий флот переправляется в Средиземное море и осваивает дополнительные военно-морские базы на Эгейских островах. Значит, турки уже осведомлены о том, что русский флот в большом количестве собирается в Балтийском море, чтобы в скором времени отправиться в Средиземное.
Грандиозная операция дезинформации противника. Притом, что каких-то особых усилий, чтобы распространить сообщение о намерениях Российской империи, предпринято не было. Единственное, что — написали несколько статей в газетах, Министерству иностранных дел было поручено провести консультации с французским послом герцогом де Дюрасом на предмет того, чтобы Франция позволила русским кораблям останавливаться в некоторых своих портах для починки и оснащения.
Еще со шведами перемирие на море заключили на полгода. Те готовы хоть своих жен отдать, лишь бы закрыть свой этот… Как это молодежь называла в будущем… Во — закрыть кейс войны.
Ну и всё. Даже испанцев и португальцев пока не дёргали по этому поводу. Судя по всему, уже начали действовать и готовиться встречать русский объединённый морской кулак во всеоружии.
И пусть готовятся турки. Не поможет. И более того, ведь Балтийский флот действительно должен будет выйти в океан и даже направляться в сторону Средиземного моря. Более того, есть большая вероятность, что он придёт-таки в Эгейское море. Но случится это только лишь в том случае, если переход будет не сильно сложным и мы не станем по мере движения терять свои корабли.
Я думал обо всем этом, когда, днём, под палящим, обжигающим солнцем, русская Черноморская эскадра — а я бы предпочёл всё-таки называть это соединение полноценным флотом — вышла из Хаджибея и направилась в сторону устья Дуная.
По сути, это был первый поход Черноморского флота не каботажным способом, а через открытое море. Когда-то же нужно учиться. Правда, лучше в мирное время. Но сейчас выбора нет.
Мне только предстоят выйти. А пока отбывал Бредаль. Четыре парусника отправлялись дразнить турок и вытягивать их на себя. И я со спокойным сердцем стоял у причала и провожал глазами уходящие русские паруса.
Ведь до этого я пообщался с другими морскими офицерами и уточнил, мало ли, может, я чего-то не понимаю, настолько ли опасное задание выпало на долю вице-адмирала Бредаля.
Но нет, все, как в один голос, говорили, что это вполне себе даже несложно. Во-первых, фрегаты, да и линейный корабль могли развивать приличную скорость — относительно парусных судов, конечно. Вряд ли это больше двенадцать узлов. Но тем не менее, противник пароходов не имеет, да и быстроходных катеров тоже. В равных условиях находимся по этому показателю.
Кроме того, русская эскадра будет находиться в более выгодном положении исходя из того, что может выбирать направление даже не для атаки, а чтобы показаться противнику, как именно уходить, знать вовремя порядок смены конфигурации парусов. То есть преимущество налицо. И убрать от удара не будет представляться никакой проблемы, если только действовать слаженно и вовремя подавать необходимые приказы.
А вечером, когда в Хаджибее начался комендантский час, и ни одна любопытная голова не могла показаться вне дома, и даже предписывалось закрывать ставни на окнах, если таковые были, порт крепости был очищен от любых посторонних. Зачем видеть, как отбывают галеры, ну и сколько их, как грузятся солдаты? Думаю, что в городе найдутся лазутчики вражеские. Всех не выведешь
Я поднялся по трапу на передовую галеру, молча, лишь только кивком головы поприветствовал капитана корабля и одновременно лоцмана, Алексиса Дамиониса, поднял руку.
Это, конечно, пафосно — когда вот так, подняв руку, я решительно направляю её в сторону открытого