Из опричнины были удалены крупные землевладельцы, и на место выведенных были помещены «опричные служилые люди», образовавшие особый корпус опричников. Их набирали преимущественно из малоземельных дворян, на верность которых царь мог положиться. В опричнине было устроено свое особое управление по образцу общегосударственного: своя дума, свои приказы, своя казна.
Остальная территория, земщина, управлялась по-прежнему старыми государственными учреждениями и Боярской думой. Утратив свое первоначальное значение, со случайным составом при государе, Боярская дума превращалась в орган текущей государственной работы, действовавший под строжайшим контролем царя, без утверждения которого ни одно мероприятие не могло быть осуществлено.
Опричнину часто называют «эпохой казней», периодом бессмысленного «сумасбродства». В.О. Ключевский считал, что опричная политика Грозного была лишена всякого политического смысла, была сплошным недоразумением. Она, по его словам, была «направлена не против порядка, а против лиц», и этим определялась ее «политическая бесцельность». Однако уже С.М. Соловьев верно угадывал, что опричнина – закономерное явление, вызванное ходом развития государства, понимаемого Соловьевым, конечно, совершенно идеалистически. С.Ф. Платонов в своих «Очерках по истории Смуты» на фактическом материале показал, что опричнина была средством ослабления землевладельческой и политической мощи бывших удельных князей.
Пыточная камера в Александровской слободе.
Современная реконструкция
В настоящее время мы смотрим на вопрос гораздо шире. Опричнина представляется нам как неизбежный этап в борьбе за абсолютизм.
Сам Иван Грозный отчетливо показал цель своей реформы. Им выдвигались, как мы видели, три мотива, побудившие его удалиться из Москвы: поведение бояр во время его малолетства, недостаточно добросовестное исполнение ими своих военных обязанностей и, наконец, необходимость разорвать негласную круговую поруку, которая связывала всю верхушку правящего класса и тем самым ослабляла эффективность мер, принимаемых верховной властью.
Вторая задача заключалась в укреплении обороны государства, страдавшего от отсутствия достаточной централизации в военном деле; вопрос этот стоял особенно остро в середине 60-х годов, в самый разгар Ливонской войны, требовавшей громадного напряжения всех сил страны.
* * *
Опричнину Иван Грозный комплектовал из мелких людей, не связанных ни с кем из феодальной знати. Перед тем как записывать в опричнину, особая комиссия выясняла, с какими боярами или князьями вели дружбу кандидаты. С лиц, внесенных в опричный список, бралось клятвенное обязательство не иметь никаких сношений ни с кем из земских, даже с ближайшими родственниками.
Обязанностью опричников являлось всемерно бороться против всяких попыток, направленных против царской власти, «выметать измену» и «грызть» государственных изменников. Символом этих функций были собачья голова и кисть в виде метлы у седла опричника.
Царь Иван отлично понимал, на какие слои московского населения он мог опереться. Он прямо говорит в письме к своему любимцу – опричнику Ваське Грязному: «Что по грехам моим учинилось (а нам как то утаить?), что отца нашего и наши бояре нам учали изменять, и мы вас, страдников (мужиков), приближали, хотячи от вас службы и правды». В ответ Грязной писал: «Не твоя б государьская милость, и я бы что за человек? Ты, государь, как бог, и малого и великого делаешь!»
Поддержку своим начинаниям встретил царь и в посадских людях, заинтересованных в усилении централизации, которая гарантировала им и охрану от произвола «сильных» (т. е. феодальной знати), и широкие перспективы развития их торгов и промыслов.
Видя опору своей власти в дворянстве и купечестве, Иван IV обратился к их представителям в 1566 г., когда из Литвы пришли мирные предложения. Король Сигизмунд II Август готов был отказаться в пользу Москвы от всех занятых русскими городов, включая Полоцк, но не соглашался уступить всю Прибалтику. По этому поводу был созван Земский собор, на котором наряду с Боярской думой и Освященным собором присутствовали дворяне различных «статей», в том числе помещики уездов, соседних с театром военных действий, и представители крупного купечества – гости и жившие в Москве смольняне.
Иван IV не хотел мириться на условиях, предлагаемых Литвой: ему нужна была вся Ливония. Реформа, проведенная им внутри государства, давала ему надежду справиться с этой задачей. Дворяне и торговые люди поддерживали его планы.
Естественно, что опричнина не могла не вызвать сильного противодействия со стороны крупных феодалов. Среди бояр возникали несколько раз очень опасные заговоры. В целях свержения царя завязывались сношения с иностранными государствами, находившимися в войне с Россией. В союзе со светскими феодалами выступала часть церковных магнатов. В 1567 г. были раскрыты сношения значительной группы бояр с Сигизмундом-Августом, имевшие целью путем предательств освободиться от «тирании» Грозного при помощи Литвы. В заговоре был замешан князь Владимир Андреевич и высшие слои населения Новгорода. Благодаря тому, что среди самих заговорщиков не было единства, замысел их был раскрыт. Стоявший во главе заговора боярин И.П. Челядин и ряд других лиц были казнены.
Попытка митрополита Филиппа (из знатного рода Колычевых) вмешаться в пользу бояр привела к резкому столкновению между ним и царем; в 1568 г. Филипп был низложен и сослан в тверской Отрочь-монастырь, где затем был удавлен.
В начале 1569 г. по приказанию Ивана IV принял яд и князь Владимир Андреевич.
Разгром Новгорода
В 1569 г. наступил очень тяжелый момент во внешней политике, которым попытались воспользоваться недовольные. В этом году на польско-литовском сейме в Люблине состоялась уния «короны» польской и Великого княжества Литовского в единое государство – Речь Посполитую – на федеративной основе. На том же сейме в августе была подтверждена уния Ливонии с Литвой. Последний магистр Ливонского ордена Кетлер сохранил Курляндию в качестве вассала Сигизмунда II Августа. Орден перестал существовать даже формально.
Люблинская уния усилила позицию Литвы и Польши в Прибалтике. С другой стороны, окончание семилетней шведско-датской войны (1563–1570) открывало Швеции и Дании возможность активного вмешательства в войну России с Ливонией.
В таких условиях Иван IV изменил свою тактику в Ливонии. С целью привлечь на свою сторону население завоеванных областей и обеспечить нейтралитет Дании он решил образовать в Ливонии вассальное, зависимое от Москвы королевство.
Во главе этого королевства он поставил Магнуса, брата датского короля Фридриха II, получившего незадолго перед тем от последнего владения, купленные у эзельского епископа.
Для большей прочности Иван IV женил Магнуса на своей племяннице Марии, дочери князя Владимира Андреевича Старицкого. Русские войска под начальством «короля» Магнуса летом 1570 г. приступили к осаде Ревеля, занятого шведами. Одновременно Иван IV организовал борьбу с вражеским каперством на Балтийском море путем найма на московскую службу датских каперов.
Несмотря на