– Гады… – Клара заплакала.
Подняв голову, она увидела Флипа – тот все еще сидел в луже. Кажется, он ей что-то сказал, а затем в сердцах ударил кулаком по воде. Клара не услышала ничего и только увидела, как взметнулись фонтаном мелкие брызги. В голове, как колокольный звон, звучало одно-единственное слово: «папочка»…
– Сволочи… – Клара зажала рот ладонью. Обида рвала сердце на части. Она не справилась, она не смогла помочь, из-за нее… Клара впилась зубами в руку, да только это не помогло. Она не справилась.
В этот самыйй момент послышались топот, крики, и из подворотни, размахивая кулаками и палками, выбежала компания из пяти или шести зеленорубашечников. Словно все это время они прятались за кулисами и только и ждали, когда же придет их черед выйти на сцену.
Глава 51
Лайонель Киршоу сильно нервничал и не пытался этого скрыть. Пока он вслед за Пьером Бреши и Карло, камердинером Господина Президента, шагал по пустым коридорам Президентского Дворца, он весь извелся, словно угорь на сковородке. Чувства, которые терзали его, были видны как на ладони: по тому, как он тер друг о друга руки, будто пытался отмыть их без воды и мыла; по тому, как он дергал себя за галстук, теребил пуговицу на пиджаке или вдруг принимался грызть ноготь на мизинце; по тому, как он косился на портреты на стенах – будто искал среди нарисованных людей, богов и героев если не помощи, то хотя бы поддержки; и по тому, как он старательно избегал смотреть на своих спутников.
Киршоу и раньше доводилось бывать в Президентском Дворце. Первый раз он оказался здесь еще желторотым юнцом, в те времена, когда дворец назывался Королевским. Но тогда он не показался ему таким уж мрачным, несмотря на то что во дворце жил сумасшедший убийца, тиран и садист, волей нелепого случая оказавшийся на троне. Тогда дворец был полон людей: королевские слуги, охрана, фрейлины и фавориты, министры, королевские шлюхи и десятки других столь же важных для государства людей. Это был не дворец, а кипящий муравейник. Сейчас же… Киршоу не покидало ощущение, будто он оказался в заброшенном склепе. Тот же запах сырости, плесени и пыли, тот же неподвижный воздух. Пока они шли по коридору, на ковровой дорожке оставались следы – если им верить, никто не ходил этим путем уже несколько недель.
Киршоу это напрягало. Неужели Господин Президент обходится без прислуги? Кто же тогда готовит ему еду, моет посуду или стирает его одежду? Кто его охраняет? Кто сможет защитить его, если враги проберутся в святая святых Республики – дворец Господина Президента? Не может же быть, чтобы один только Карло?
Или может? Киршоу глянул на бритый шишковатый затылок президентского мавра и передернул плечами. Не то чтобы он не любил чернокожих, скорее, относился к ним с легкой неприязнью, однако Карло его пугал. Черный как сама ночь, в черном костюме и черных туфлях, он двигался плавно и бесшумно, как пантера, крадущаяся сквозь джунгли. Как Киршоу ни старался, он не смог расслышать звука его шагов, шороха одежды, скрипа ботинок и даже дыхания. Сам Киршоу то и дело чихал, когда поднятая ими пыль попадала в нос, но камердинер даже не морщился. Если бы в Президентском Дворце жили привидения – духи тех, кого убили и замучили здесь до и во время Революции, – то Карло был бы у них королем.
Не меньше, чем мавр, политика пугал и шагающий рядом Бреши. Если Карло был пантерой, то лидер «Партии Объединения» походил на поджарого волка, вышедшего на охоту. Скупые, но резкие движения, быстрый шаг; он шел с пугающей целеустремленностью, даже не поворачивая головы, чтобы взглянуть, поспевают ли за ним его спутники. Его полувоенный френч выглядел безупречно: ни единой пылинки на рукаве, ни единой складки.
С тех пор как они вошли во дворец – приехав сюда сразу после экстренного заседания Совета Республики, – Бреши не проронил ни слова. Но Киршоу по глазам видел, что тот в ярости. В те редкие моменты, когда политик осмеливался взглянуть на лицо «лучшего друга Президента», у него по спине пробегали мурашки и жутко хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. В глазах Бреши полыхало пламя; пожар, который, стоит ему вырваться наружу, способный дотла спалить и дворец, и город, и, возможно, всю Республику.
Заседание Совета прошло хуже некуда. Волнения в городе изрядно напугали тех бесхребетных моллюсков, которые там заседали. Напугали настолько, что несколько делегатов поспешили бежать из города, пока была такая возможность. В Совете многие помнили Революцию, многие помнили, как все начиналось, а если и подзабыли, то брешисты мигом освежили их память.
Те же, кто остался, пребывали в полной растерянности. Никто толком не понимал, что происходит и что с этим делать. В который раз Совет Республики показал свою беспомощность перед лицом каких бы то ни было неприятностей. Члены Совета уподобились стаду разжиревших овец, которые при виде волка способны лишь жалобно блеять.
Сведенья о том, что происходит в городе, поступали противоречивые: кто-то говорил, что на самом деле нет никаких волнений, просто подрались две пьяные компании в кабаке; другие, напротив, утверждали, что вооруженная толпа уже штурмует резиденцию Президента, а скоро доберется и до Дворца Совета.
В Совет срочно вызвали Пьера Бреши и потребовали объяснений. Но, похоже, и для лидера «Партии Объединения» случившееся оказалось полной неожиданностью. Конечно, стоя на трибуне, Бреши был абсолютно спокоен, но Киршоу знал его достаточно хорошо, чтобы уловить в его словах если не панику, то как минимум растерянность. И его объяснения по поводу того, что ничего страшного не происходит, звучали не слишком убедительно.
Другие члены Совета тоже это почувствовали, хотя и истолковали на свой лад. Некоторые горячие головы даже поспешили обвинить Бреши в попытке государственного переворота. Помянули ему закон «О гражданской ответственности», за который он так ратовал. К счастью, эта идея не получила должной поддержки. Тем более что Бреши первым предложил бросить на усмирение беспорядков жандармский корпус, а заодно и войска, расквартированные в городе. На пути к Порядку и Процветанию, сказал он, не должно быть поблажек.
Киршоу понимал, почему Пьер решился на такой шаг, несмотря на неизбежные жертвы среди его соратников. Беспорядки, в которых оказывалась замешана «Партия Объединения», случались и раньше. Но до погромов в обычных кварталах, а не на рабочих окраинах, дело еще