– Да я и не спорю, – улыбнулся Флип, но Тереза продолжала смотреть на него так, что его улыбка померкла, а в глазах промелькнул легкий испуг.
– Обидишь ее – из-под земли достанем. В прямом смысле, – сурово сказала Тереза. – У НСФ очень длинные руки.
– Кхм… – поперхнулся Флип. – Приму к сведению…
– Не обидит, – заверила Терезу Клара и, чуть помедлив, добавила: – Я же катлинка, а он не самоубийца.
Она перехватила взгляд Терезы, и обе расхохотались. И это был правильный смех, легкий, несущий надежду, что теперь-то все будет хорошо и все наладится. Тереза еще раз обняла ее и поднялась на ноги. Клара же осталась сидеть рядом с мадам Буше, держа хозяйку отеля за руку. Все наладится. Может быть.
Она обвела взглядом больничную палату. Посмотрела на Вторника – тот расхаживал между рядами коек, разглядывая спящих детей, то и дело останавливаясь и качая головой. Вид у него был как у зеваки на сельской ярмарке, который случайно забрел в шатер с заморским диковинками. Интересно, о чем он сейчас думает? Этот человек так и остался для нее загадкой, и Клара сомневалась, что когда-нибудь сможет ее разгадать.
Раймон сидел на полу у дверей палаты, обняв за плечи мальчишку-брешиста, и что-то упрямо пытался ему втолковать. Парнишка механически кивал на каждое его слово, но непохоже, чтобы он хоть что-то понимал, и бросал жалобные взгляды в сторону Ивонн. Но та к нему даже не повернулась: вместе с Хавьером они стояли у противоположной стены и о чем-то увлеченно шептались. Видимо, о чем-то важном, судя по тому, как Хавьер размахивал руками и тряс головой, а Ивонн то и дело клала ладонь на не появившийся еще живот. На полу между ними стоял никому не нужный чемодан с бомбой.
«Ну, давайте же, – мысленно велела Клара. – Чего вы ждете?»
И, повинуясь ее безмолвному приказу, Хавьер сграбастал Ивонн в объятия и прижал к груди. Клара отвернулась.
– Кхм… – сказал топтавшийся рядом Сильвия. – Я тут вот о чем подумал…
Клара подняла брови. Сама она ни о чем думать не могла и не хотела. Еще не пришло время.
– Помнишь ту историю про отважного лесоруба? – Клара кивнула. – Так вот… Терновник мы одолели, спящую красавицу нашли, так, может, и будить ее нужно… э… тем же способом?
– Тем же… – Клара не сразу сообразила, к чему он клонит. – О… В смысле, поцелуем?!
Она окончательно растерялась. Звучало все это, конечно, дико, но, с другой стороны, чисто формально Сильвия был не только лесорубом, так еще и королевских кровей. Пусть он мало походил на прекрасного принца, но…
Впрочем, додумать эту мысль она не успела. Тереза Аркана, расхаживавшая по палате, вдруг громко вскрикнула и всплеснула руками.
– Да чтоб его! Быть не может!
Она попятилась, но тут же вернулась и принялась отодвигать в сторону пустую кровать. Только тогда Клара заметила лежащее на полу тело – она не поняла, мертв ли этот человек или просто спит.
– Сильвия… – позвала Тереза неожиданно сиплым голосом. – Посмотри на это и скажи, что это не тот, про кого я думаю.
Бурча под нос, толстяк протопал к предводительнице анархистов. Однако уже на середине пути лицо его вытянулось, челюсть упала, а щеки затряслись, как студень.
– Твою же… Да это же… Да чтоб его!
– Уверен?
– Издеваешься? Как можно его не узнать-то? Пьер Бреши собственной персоной. Если только это не какая-то фальшивка вроде всех этих Президентов.
– Нет, не думаю. – Тереза осторожно дотронулась до тела носком ботинка. – Ты сам видел, во что превратились Президенты, когда все закончилось, а с этим ничего не случилось. И потом, смотри: он умер не просто так – его пристрелили.
– Вижу, – кивнул Сильвия. – Ты понимаешь, что это значит?
– Вроде того, – вздохнула Тереза. – Президент мертв, Бреши мертв, дракон повержен… Как только все немного очухаются… Полагаю, уже к вечеру начнется большая жопа.
– Именно, – кивнул Сильвия. – Такая большая, что я вообразить ее не могу. Как бы не захлебнуться во всем этом дерьме. Если ты спрашиваешь моего мнения, то сейчас самое время залечь на дно, да поглубже.
Тереза вымученно усмехнулась.
– И все-таки мы победили… Я знала, что так все и будет, я же говорила! Хотя, хоть убей, не понимаю, как так вышло.
– Да уж, – вздохнул Сильвия. – Да уж… Но черт его знает, чем обернется эта победа. Сама знаешь: место пусто не бывает. Как думаешь, кто первым кинется спасать порядок? Ставлю на военных: я сбрею бороду, если до полуночи в город не введут войска.
– Вот не сейчас, ладно? – закатила глаза Тереза. – Дай хоть немного насладиться.
Сильвия тяжко вздохнул.
– Не переусердствуй, – сказал он. – Мы рождены для борьбы, а борьба никогда не заканчивается. И любая победа – это всего лишь крошечный шаг по узкой и кривой дорожке к цели, до которой нам вовек не добраться.
На секунду Кларе показалось, что сейчас Тереза его ударит – не со зла, а от избытка чувств. Но она лишь вымученно улыбнулась.
– Да, да… Но ты даже не представляешь, как я устала воевать. В мои-то годы…
Потом они заговорили тише, так что Клара уже не слышала, о чем именно, и, если честно, и не хотела знать. Тереза была права: все закончилось и начиналось что-то совершенно новое. А пока…
Она посмотрела на окно в дальнем конце палаты и весьма удивилась, увидев за пыльными стеклами ясное голубое небо.
– Надо же, – проговорила Клара, ни к кому не обращаясь. – Вот уж не думала, что здесь тоже бывает солнце.
Хавьер услышал ее и тоже повернулся.
– И в самом деле.
Похоже, он удивился ничуть не меньше Клары и, отпустив Ивонн, как завороженный двинулся навстречу яркому свету раннего утра. Остановился, двумя руками опираясь на узкий подоконник, всмотрелся в мутное стекло и вдруг подскочил на месте.
– Твою ж мать! – заорал художник. – Твою мать! Вы только посмотрите на это! Только посмотрите!
И было что-то такое в его словах и в голосе, что все не сговариваясь рванули к окну. К тому времени как Клара до него добралась, Хавьер уже настежь распахнул рамы, впуская в палату свежий, не по-столичному теплый ветерок, а сам высунулся по пояс, рискуя вывалиться наружу. А впрочем, когда его заботили такие мелочи?
– Смотрите, смотрите! – задыхаясь проговорил он, размахивая руками. – Вы тоже это видите?
– Я вижу, – тихо сказала Клара, смаргивая слезы.
Видит. Она видит… Да и как тут не увидеть? Потому что внизу, на небольшом газоне, переступая с ноги на ногу, топтался слон Соломон в красной с золотом цирковой