«Как можно перепутать страх с любовью?..»
Но эта странная ситуация произошла по двум причинам. Во-первых, Териод не помнил времени, когда был волком, и потому считал, что у него нет причин бояться жены. Во-вторых, он никогда никого не любил.
Астина подумала о наивности Териода. Обычный человек понял бы, что чувство, которое Териод испытывал на самом деле, и то, о котором он говорил, были совершенно разными. Астина покачала головой.
– В некоторых отношениях время, проведенное вместе, не имеет значения. Это любовь с первого взгляда. Но это не наш случай.
– Тогда что это за чувство?
Она не могла сказать ему правду, тем самым лишив его достоинства. В глазах Астины появилось беспокойство.
– Если бы вы и вправду испытывали ко мне нечто большее, то разве ваше сердце не должно трепетать всякий раз, когда мы рядом?
– Но…
– Вы заблуждаетесь, – резко ответила Астина.
Хотя они договорились только о делах эрцгерцогства, она чувствовала, что ее обязанности по уходу за бедным волком увеличились.
Решительный тон Астины задел Териода. Он и сам сомневался в том, что испытывал именно любовные чувства, но получить прямой отпор было неприятно. Ведь прежде, чем высказаться, он долго носил это переживание в себе.
Кроме того, почему-то ее слова звучали не как «Ты меня не любишь», а как «Ты не должен меня любить». Разве человеку нужно разрешение, чтобы любить?
– Почему вы так уверены? – из упрямства спросил он.
Астина смутилась.
Териод понял, что выставил себя посмешищем перед женой, которая была на семь лет моложе, но губы двигались вопреки его воле.
– Или вы просто не хотите, чтобы так было?
Его предположение не было далеко от правды. Астина не понимала, почему Териод затеял с ней этот спор. Он же, в свою очередь, заблуждался в собственных чувствах.
Астина посмотрела ему в глаза и поняла, что упустила из виду одну деталь.
Она не придавала большого значения их отношениям с эрцгерцогом. Териод был лишь гарантом, который выплатит долг ее отца, и даже прирученный волк был для нее не более чем послушным питомцем. Однако эрцгерцог, очевидно, воспринимал ее именно как супругу, поэтому и мысли его все больше склонялись к романтическим чувствам. Хоть их брак и был фикцией.
Астина не считала нужным принимать во внимание иллюзии другого человека.
– Да, – коротко ответила она.
Териод молчал.
– Эрцгерцог, повторюсь, вы заблуждаетесь.
Какими бы ни были чувства Териода, теперь они потеряли всякий смысл. Астина сказала, что не нуждается в них.
Почему эрцгерцогине не нужна любовь великого эрцгерцога? Почему она относится к чувствам супруга как к обузе? У Териода возник еще один вопрос:
– Почему муж не может любить собственную жену?
– Такими и должны быть благородные браки.
– Но если это чувство появилось по велению судьбы?
– Ваше высочество, повторю: вы заблуждаетесь.
Посторонние сочли бы это зрелище забавным. Спор, в котором мужчина утверждает, что это любовь, а женщина убеждает его, что это не так. Взгляд Териода упал на меч, лежащий на траве. В конце концов, он переступил черту, которую переступать не следовало.
– Неужели подарок из столицы пробудил в вас прошлые чувства? Поэтому вам неприятно, что я пытаюсь сблизиться?
– Бенджамин – мой друг, – удивленно возразила Астина.
– Вы так трепетно произнесли его имя.
– Не думала, что вы настолько незрелый человек.
– Даже когда мы впервые увиделись, вы назвали меня именем другого мужчины.
Он задел Астину за живое. Ей не нравилось выставлять напоказ свои слабости. Она считала, что Териод совсем не похож на короля Теодора, но сейчас его тон, раздражающий нервы, немного напоминал манеру ее прошлой любви.
«Плохие стороны Териода так напоминают о Теодоре».
Взгляд Астины похолодел.
– Как много вы слышали? – спросила она серьезно.
– «…Но даже после всего этого… я люблю тебя».
Эта фраза, крутившаяся в голове с того самого утра, заставляла его додумывать все возможные сценарии.
Услышав свое чувственное признание из чужих уст, Астина со свирепым видом подняла с земли подаренный клинок. Териод растерялся. Астина взяла меч с пояса и вместе с подарком Бенджамина изо всех сил швырнула его как можно дальше в сторону кустов. В мгновение ока они исчезли из виду.
Одновременно с этим сердцебиение Териода вернулось в норму. Когда он осознал это, Астина выпалила:
– Каково это – заблуждаться в собственных чувствах?
Териод молчал.
– Кажется, вам пора немного остыть. Думаю, если вернетесь в кабинет, вам станет куда легче, – делая шаг к нему, сказала Астина.
Уже второй раз она вела себя подобным образом, и оба раза эти эмоции были связаны с ее бывшим возлюбленным. Однако, как и сказала Астина, его неистово бьющееся сердце успокоилось, а утверждения о любви стали ничтожными. В конце концов, она вновь была права, а он лишь затеял ненужный разговор и опять все испортил. Териод хотел остановить удаляющуюся супругу, чтобы извиниться, но не смог собраться с духом.
От досады он топнул так, что из-под сапога полетела пыль. Легче не стало. Жаль, что из-за своего упрямства он ввязался в спор.
– Надо бы вернуть их.
Взгляд Териода устремился к кустам. Он тут же подошел к ним и залез в самую гущу ветвей. Спустя несколько минут он нашел один из клинков, который Астина бросила туда. Этот предмет бесконечно тревожил его сердце, когда находился в руках эрцгерцогини, но теперь, когда Териод сам держал его, меч казался лишь холодным куском металла.
Он чувствовал, что должен вернуть оружие жене, но не хотел сейчас встречаться с ней. Бушующие эмоции поглощали его, и Териод в отчаянии опустился на колени. Он медленно провел рукой по лицу.
– Ну почему это все происходит со мной?..
Все это неправильно. Он должен был радоваться тому, что это не стало безответной любовью, но вместе этого впервые ощутил несправедливость из-за того, что… не любил человека.
Эрцгерцог вновь проснулся один. Уже третий день подряд. Рассвет всегда казался ему таким сладким, но сейчас Териод не мог избавиться от уныния.
– Стоило тогда извиниться.
Его супруга настолько четко разделяла личное и служебное, что никогда не пропускала поцелуй, чтобы досадить ему. Териод исправно превращался в человека, но в течение этих трех дней он не видел и тени эрцгерцогини. Это так явно отличалось от ее привычного поведения, что любой, кто не был дураком, мог заметить недовольство Астины.
Хорошо, что она не попросила выделить ей отдельные покои. Териод потянулся к соседней подушке, на которой еще осталось ее тепло.
До ссоры