В конце концов Нельсон спросил:
– Ну и как ты мне все тут будешь показывать?
Мистер Хед молчал. Потом, как будто людской поток подарил ему ответ, сказал: «Пошли» – и зашагал по улице. Нельсон за ним, придерживая шляпу. На него столько всего хлынуло, столько звуков и картин, что весь первый квартал он прошел, плохо понимая, что́ он видит. У второго перекрестка мистер Хед обернулся и посмотрел на вокзал, от которого они отошли, – на желтовато-серое здание, увенчанное бетонным куполом. Ему пришло в голову, что если не терять купол из виду, то легко будет вернуться вечером на обратный поезд.
Они шли дальше, и мало-помалу Нельсон начал различать детали, присматриваться к витринам магазинов, где чего только не было: скобяные изделия, ткани, одежда, куриный корм, напитки. На одно заведение мистер Хед обратил его особое внимание: туда входишь, садишься на стул, ноги ставишь на две подставки, и негр чистит тебе обувь. Они двигались медленно, с остановками у всех дверей, чтобы он мог заглянуть внутрь и увидеть, что делается внутри, но входить никуда не входили. Мистер Хед решил, что ноги его не будет ни в каком здешнем магазине, потому что в первую свою поездку он вошел в один большой и заблудился, не мог выход найти и, пока спрашивал у людей, выслушал много оскорблений.
В середине следующего квартала им попалось заведение, перед которым стояли весы, и они по очереди вставали на них, опускали монетку и получали бумажку. У мистера Хеда на бумажке было напечатано: «Ты весишь 120 фунтов. Ты справедливая, храбрая личность, все твои друзья тобой восхищаются». Он положил бумажку в карман, удивленный, что машина верно определила его характер, но не вес: он взвешивался недавно на весах для зерна и знал, что весит сто десять. На бумажке Нельсона говорилось: «Ты весишь 98 фунтов. У тебя впереди славное будущее, но сторонись темнокожих женщин». У Нельсона не было никаких знакомых женщин, и весил он только шестьдесят восемь фунтов, но мистер Хед предположил, что машина просто напечатала шестерку вверх ногами.
Когда прошли пять кварталов, вокзального купола уже не было видно, и мистер Хед повернул налево. Нельсон мог простоять у каждой витрины хоть целый час, если бы рядом не было витрины еще интересней. Вдруг он выпалил: «Я же родился тут!» Мистер Хед повернулся и посмотрел на него с ужасом. Лицо мальчика сияло потным сиянием. «Вот откуда я родом!» – сказал он.
Мистера Хеда охватил страх. Он почувствовал, что пришло время для решительных действий.
– Дай-ка покажу тебе, чего ты не видел еще, – сказал он и подвел Нельсона к канализационному люку на углу у бордюра. – Садись на корточки, – сказал он, – и сунь голову туда.
Мальчик так и сделал, а он держал его на всякий случай сзади за пиджак. Нельсон быстро выдернул голову, услыхав в глубине под тротуаром урчание. Мистер Хед после этого рассказал ему про канализацию, которой весь город расчерчен исподнизу, там скапливаются все стоки, там полно крыс, туда человек запросто может провалиться, а потом он так там и сгинет в бесконечных черных-пречерных туннелях. В любую минуту любого горожанина канализация может засосать, и все, пиши пропало. Он так красочно все обрисовал, что Нельсона на несколько секунд проняло. Он связал между собой канализацию и ад, и впервые ему стало понятно, как устроен мир на нижних этажах. Он отшатнулся от бордюра.
Но потом сказал: «Да, но можно же ямы подальше обходить», и в его лице появилось то самое упрямство, что много раз выводило деда из себя. «Вот откуда я родом!» – сказал он.
Мистер Хед был обескуражен, но пробормотал только: «Увидишь, все что надо увидишь», и они отправились дальше. Еще через два квартала он свернул влево, смутно чувствуя, что дает кругаля и возвращается к куполу; да, так оно и было, через полчаса они опять прошли мимо вокзала. Нельсон не сразу понял, что второй раз видит те же магазины, но, когда показался тот, где ставишь ноги на подставки и негр чистит тебе ботинки, он сообразил, что они идут по кругу.
– Да были же мы тут! – закричал он. – Сам не знаешь, где меня водишь!
– На минутку потерял ориентировку, ничего страшного, – сказал мистер Хед, и они пошли по другой улице.
Он все же не хотел слишком удаляться от купола и, миновав в новом направлении два квартала, повернул налево. Эта улица была застроена деревянными жилыми домами в два и три этажа. Всякий, кто шел по тротуару, мог заглядывать в комнаты, и мистер Хед, посмотрев в одно из окон, увидел женщину, она лежала под простыней на железной кровати и глядела наружу. Его поразило, до чего всезнающее у нее было лицо. Вдруг, откуда ни возьмись, примчался какой-то оголтелый парнишка на велосипеде, и ему пришлось отскочить, чтобы избежать удара.
– С ног собьют за милую душу, – проворчал он. – Ты ближе ко мне держись.
Они шли какое-то время по улицам вроде этой, пока он не вспомнил, что надо поворачивать. Все дома были теперь некрашеные, древесина стен казалась гнилой, улица была у́же. Нельсон увидел цветного мужчину. Потом еще одного. Потом еще.
– В этих домах ниггеры живут, – заметил он.
– Давай-ка в другое место пойдем, – сказал мистер Хед. – Мы не для того приехали, чтоб на ниггеров любоваться.
И они повернули на еще одну улицу, но все равно кругом были одни негры. У Нельсона начало покалывать кожу, и они ускорили шаг, чтобы побыстрей выбраться в другую часть города. Цветные мужчины в нательных рубахах стояли в дверях, цветные женщины покачивались в креслах-качалках на проседающих верандах. Цветные дети, игравшие в канавах, прекращали игру, чтобы посмотреть на них. Вскоре пошли ряды магазинчиков с цветными покупателями, но тут они у дверей не останавливались. Со всех сторон на них глядели черные глаза в черных овалах лиц.
– Ага, – сказал мистер Хед, – вот откуда ты родом – отсюда прямо, из логова черномазых.
Нельсон насупился.
– По-моему, ты меня завел сам не знаешь куда, – сказал он.
Мистер Хед резко обернулся и стал искать глазами купол. Его нигде не было видно.
– Никуда я тебя не завел, – сказал он. – Ты устал просто.
– Я не устал, я есть хочу, – сказал Нельсон. – Дай мне хлебец.
Тут они обнаружили, что оставили в поезде перекус.
– Ты держал пакет, – сказал Нельсон. – Я б его из рук не выпускал.
– Если ты решил быть у нас за командира, я пойду один, а ты тут оставайся, – сказал мистер Хед и был доволен, когда