— Ваше Величество, я готов немедленно уйти в отставку. Вы даже можете отрубить мне голову, но сначала я прошу Вас оценить, что удалось сделать стране под моим началом за эти годы. Вы вернулись в совершенно другую страну — современную, сильную, мощную. Мне удалось победить в Японской войне, придушить гидру революции, повсеместно внедрить новые технологии и самые лучшие изобретения в жизнь.
— Но, возможно, я сделал бы это ещё лучше, — Николай сверкнул на меня суровым взглядом.
— У Вас уже была такая возможность, но Вы её упустили. Простите ради Бога за откровенность, но Ваше правление кончилось двумя революциями и гражданской войной, а сами Вы бесславно закончили жизнь в подвале Ипатьевского дома и даже не уберегли свою семью.
— То есть, всё это правда?
— Что правда, Ваше Величество? — я удивлённо посмотрел на него.
— Всё, что я прочитал в этой проклятой книге. Какой ужас! На фоне Ваших успехов мне остаётся разве что застрелиться, дабы спасти свою фамильную честь.
— Да Вы что, Ваше Величество, удумали? Белены что ли объелись? И так всё туманно, запутано и непонятно, так Вы ещё застрелиться удумали. Хорошенькое дело, но только помните — наши судьбы тесно переплетены, и Вы теперь, помимо государства и семьи, несёте ответственность и за меня. А то пиф-паф и сразу два покойника, а в небесной канцелярии дела в архив сдадут и амба.
— Хорошо. В таком случае я запрещаю Вам уходить в отставку и назначаю руководителем коллегии министров, чтобы Вы могли решать оперативные вопросы и постепенно вводить меня в суть дел.
— Боюсь, нам придётся придумать что-то более оригинальное. Ваше последнее предложение недалеко уводит нас от двуглавого орла. Император — Николай Александрович Романов, премьер-министр — Николай Александрович Романов. Смех, да и только. Нам ещё третьего полного тёзку найти и посадить его во главе Думы.
— Думы? — буквально закричал Николай. — Вы разрешили Думу?
— Я много чего разрешил. Очень, знаете ли, не хочется с простреленной башкой в грязном подвале валяться, а потом чтобы мои кости…
— Хватит, — буквально взвизгнул Николай, и его передёрнуло. — Я всё понял. Но что Вы предлагаете?
— Для начала перейти на «ты», если Вы, конечно, не против, всё-таки мы, как ни крути, товарищи по несчастью с перепутанными душами. Что делать досконально я пока не знаю, но одна чертовски привлекательная идейка у меня в голове сейчас родилась…
Глава 88
Появление Распутина с кем-то очень напоминающим Николая II, то есть меня… Тьфу, тут и запутаться недолго. В общем, членам нашей делегации было что обсудить и чему удивляться. Иностранные участники нашей достопамятной встречи с истинным Николаем тоже были удивлены, но скорее трактовали произошедшее как начало со стороны России какой-то хитрой и тонкой политической игры. Дело в том, что вновь явившийся Ники был также несколько похож на своего английского царственного кузена Георга V. А обстановка и так была накалена до предела. Поэтому слухи и домыслы меня серьёзно волновали. Тут делаешь всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить мировую войну, и вдруг такой неприятный сюрприз. Оригинальный выход из ситуации нужно было искать очень оперативно. И мой мозг, привыкший работать на полную мощь и быстро принимать решения в критических ситуациях, вновь меня не подвёл.
Кого мы имели в наличии? Двух весьма похожих друг на друга людей: меня в теле Николая II в возрасте 46 лет и настоящего Николая в моём теле примерно того же возраста. Назвать братом? Двоюродным, троюродным? Ну нет, не вариант. Ушлые специалисты по генеалогии, историки и всяческие геральдисты мгновенно поднимут и перетрясут всю историю рода Романовых с 1613 года и докажут, что это чушь и враньё.
Назвать двойником, специально обученным и подготовленным? Но разве бывают двойники, лишь отдалённо похожие на оригинал? Полная ерунда. И когда я, как мне казалось, перебрал все возможные варианты, в моём мозгу яркой лампочкой вспыхнула неожиданная идея.
— Я объявлю, Ваше Величество, Вас советником.
— Мы же вроде договорились перейти на «ты»? — сказал настоящий Николай, правда без особого удовольствия.
— Хорошо. Ты станешь советником, — я немного поёжился, тыкать такому серьёзному историческому персонажу было крайне непривычно, хотя я и сам в некоторой степени стал этим серьёзным историческим персонажем.
— И долго ты предлагаешь мне советоваться?
— Думаю, год-другой точно, если, конечно, Бог даст, живы будем.
— Хорошо, но откуда я явился, точнее — откуда меня притащил Распутин? Почему раньше обо мне никто не слышал? И как объяснить — почему он кричал про появление истинного императора?
— Версию событий предлагаю следующую: ты — мой очень одарённый и талантливый советник — с секретной миссией был отправлен за границу с целью подготовки моего визита… о, Господи, — сказать, что я удивился, было ничего не сказать. Черты моего, то есть, тьфу, не моего, а лица человека, сидящего напротив, словно покрылись лёгкой дымкой, и, о чудо, передо мной сидела почти точная моя копия, мужчина с усами и бородкой возрастом около полтинника. Вы запутались? Немудрено. Объясню проще — теперь волшебным образом рядом сидели два абсолютно одинаковых Николая Вторых, похожих как две капли воды.
— Что с тобой? — видя крайнюю степень удивления на моём лице, Николай тоже разволновался.
— Я бы сказал — что с тобой? Твоё лицо за секунду преобразилось так, что мы стали абсолютными копиями. Не считая, конечно, что я изначально на век старше, — я смог даже усмехнуться, хотя потрясение ещё не прошло.
Николай быстрыми шагами подошёл к зеркалу и теперь внимательно изучал свой новый образ.
— Да, ничего не скажешь — час от часу не легче. Возвращаемся к версии двойников?
— А что остаётся? Теперь уже точно — мы Николаи Вторые, — ко мне постепенно возвращалось врождённое чувство юмора, и это было хорошим знаком.
— Это был грим. Я был на особом задании, выдавая себя за одного из твоих бесконечных родственников, а далее, как ты и предложил, какие-то немыслимые проблемы и вездесущий Распутин, который спас меня от верной гибели и притащил сюда. А крики его спишем на волнение и глубокие переживания, после которых он сам запутался.
— Сумбурная версия.
— Да, согласен, версия так себе. А не проще нам рассказать правду?
—