Эжен невольно сжал зубы и встряхнул головой. Черт знает что такое! Кажется, никогда раньше таких ощущений и предчувствий он не испытывал. А может, это просто результат усталости? Может, он просто стареет? Говорят, что старики – народ мнительный. Может, и так. Или этак. Но все равно сейчас ему надо на аэродром. Лишь бы только там, на краю единственной взлетной полосы, стоял самолет! Если он там будет, то все дальнейшее произойдет само собой. И тогда Эжен забудет обо всех своих предчувствиях и душевных томлениях…
– Остановись! – велел Эжен шоферу, чем весьма удивил его.
– Но ведь мы еще не доехали до места! – возразил он. – Нам еще ехать почти километр!
Эжен молча протянул водителю деньги, сделав знак остальным, чтобы они выгружались. Пятеро пассажиров тотчас же вышли, шофер с недоумением пожал плечами, развернул машину и укатил.
Слишком близко подъезжать к аэродрому было опасно – появление Эжена и его спутников могло вызвать лишний интерес. Поэтому-то последний километр пути Эжен решил проделать пешком – так было безопаснее. Тем более что ему нужно было увидеться со своими разведчиками. В соответствии с планом девять боевиков уже должны были затаиться поблизости от аэродрома и, более того, произвести окончательную разведку. То есть выяснить, цела ли единственная взлетная полоса, на месте ли самолет и не случилось ли чего неожиданного и непредвиденного.
Разведчиков он встретил там, где и было намечено, и это вселило в Эжена некоторую уверенность в исходе дела. Коль разведчики на месте и при этом ведут себя спокойно, значит, и все остальное в порядке. Собственно, разведчики – их было двое – это и подтвердили.
– Все в порядке, – сказали они. – Самолет на месте, полоса цела. Только что было объявлена посадка на самолет.
– Куда должен лететь самолет? – уточнил Эжен.
– Сказали, что в Тбилиси…
– Пассажиры уже в самолете?
– Мы видели, как они садились в самолет. Мужчины и женщины. Всего четырнадцать человек. Детей не было.
Здесь надо объяснить, кем на самом деле были эти пассажиры. Это были вовсе не пассажиры, потому что самолет и лететь-то никуда не намеревался. Все это были сотрудники местного отдела КГБ, играющие роль пассажиров. Оружие решили не брать, вдруг угонщики захотят обыскать «пассажиров».
Оставался неясным очень важный вопрос: для чего угонщикам понадобилось такое количество людей? В разговоре с Ремневым и Сапоговым Богданов обещал найти ответ на этот вопрос, но ответ не находился.
Ответ дали его товарищи, когда он с ними встретился. Правда, это был предположительный ответ, но вполне обоснованный и логичный.
– Мы тут тоже малость поразмышляли, – сказал Дубко. – Действительно, для чего им столько людей? Может, для того чтобы запугать пассажиров и экипаж? Или для сопровождения тех шестерых бегунков? Все не то. Так самолеты не угоняют. Да и где гарантия, что все угонщики поместятся в самолете? А вдруг в нем будет столько пассажиров, что и не протолкнуться? А лишние люди – это лишний груз. А с лишним грузом самолет, пожалуй, и не взлетит. Потому что самолет маленький, маломощный.
– А отсюда, хочешь того или нет, напрашивается вывод, – продолжил Соловей. – Часть угонщиков не полетит на угнанном самолете. Они останутся на земле. Но тогда для чего они вообще понадобились? А вот для чего: чтобы прикрывать все это нехорошее дело. Значит, одна часть разбойничков будет угонять самолет, а другая прикрывать их с земли. Отбиваться от тех, кто, возможно, попытается препятствовать угону. Получается, что отбиваться от нас. Вот и вся разгадка.
– Да, но… – Богданов в раздумье почесал затылок.
– Ты хочешь сказать, что эти люди заранее обречены? – усмехнулся Соловей. – Да, наверно. Но ведь всегда остается надежда прорваться или отбиться. Спастись, в общем…
– К тому же они пока не знают, что рядом с ними мы, – сказал Терко. – Надеются, что все пройдет чинно и гладко. Одни улетят на угнанном самолете, другие скроются в ночной тьме. Кто их будет преследовать? Об охране аэродрома они наверняка все знают, а что касается нас… Ну, да я об этом уже говорил. Так что план у них вполне жизнеспособный.
– Просто новое слово в плане угона воздушных судов! – добавил Малой.
– Хорошо, если это и вправду так. – Богданов все еще продолжал сомневаться. – А если не так? Если все это наши домыслы?
– Ну, тогда придумай что-нибудь другое, – сказал Дубко. – А мы своим убогим умишком сообща додумались лишь до этого.
– Ладно, не заводись, – сказал Богданов.
– Да я и не завожусь. Просто ничего другого в голову не приходит. Да ничего другого, как нам представляется, и быть не может. Разве что эти угонщики никакие не профессионалы, а так – толпа чабанов с окрестных гор. Но почему-то я сомневаюсь, что это так.
– Я тоже сомневаюсь, – сказал Богданов.
– Ну, в таком случае нам только и остается, что придумать, как половчее управиться с такими хитроумными угонщиками! – сказал Терко. – Ничего, авось до чего-нибудь додумаемся.
…Получив от разведчиков (одним из них был Дауд) информацию о том, что все идет по плану, Эжен успокоился. Впрочем, не до конца, потому что внутренняя тревога давала о себе знать.
– Начинайте! – приказал он Дауду. – Когда все будет готово, сообщите мне!
Дауд кивнул, и вместе с напарником исчез в темноте. А Эжен и пятеро молодых беглецов остались. Сейчас они были недалеко от аэродрома – в кустах, подступавших к самой ограде. Отсюда легко выбраться, пролезть в пролом забора и выйти к самолету. Место для укрытия было выбрано такое, что лучше и не придумаешь, будто кто-то заранее нарочно его подготовил.
– Сейчас мои люди захватят самолет, – сказал Эжен пятерым беглецам, – а потом позовут нас. Не бойтесь, все будет хорошо. Никто и опомниться не успеет, как мы будем уже за границей.
– А в какую страну мы сейчас летим? – спросила одна из девушек.
Вопрос Эжену не понравился, но не ответить на него он не мог – это могло бы насторожить беглецов и, чего доброго, побудить их к другим вопросам, а то и к действиям. Ни того ни другого допустить было никак нельзя.
– В Пакистан, – сказал Эжен. – А оттуда – в Лондон. Вы когда-нибудь бывали в Лондоне? Нет? Ничего, скоро вы там окажетесь. Это райское место. Благодарить меня будете…
Глава 20
Когда мнимые пассажиры вошли в самолет, на аэродроме появились девять человек. Точнее сказать, девять теней.