Между нами пропасть размером с Марианскую впадину. Была. Есть. И будет.
Когда мама вернулась с работы, я сделала вид, что уснула. Легла под одеяло и не двигалась. Так и пролежала до самого утра. Несколько раз засыпала, и в этих ярких снах мне казалось, что никакого разговора не было. А еще мы танцевали. На дискотеке. Вместе. Я и Илья. Он опустил свою руку на мою талию, я – на его плечи. Мы двигались неспешно, плавно и как-то волшебно. Словно были созданы друг для друга. А потом я проснулась…
За завтраком я ковыряла ложкой в каше и на вопрос мамы, все ли нормально, ответила, что болит голова. А когда пришла в школу, поняла – лучше бы не приходила. Ведь Измайлов выбрал не мою парту.
На первой перемене мы с ним случайно столкнулись в дверях. Я подняла голову и едва слышно произнесла:
– Привет.
Он задумчиво посмотрел на меня и кивнул. Рубашка у него, как обычно, была расстегнута на несколько пуговиц, а под ней виднелась черная водолазка. Галстука не было. Хотя в школе обязывали носить их, но на Илью закрывали глаза.
– Как ты? – спросила я, желая завязать диалог.
– Неплохо, – сухо ответил он.
Я нервно пригладила плиссированную юбку и, решив, что Измайлов не хочет говорить, просто обошла его. Он ничего не сказал, и я еще больше убедилась, что мой образ в его глазах появился не из-за того, что я такая хорошая.
Я медленно побрела к подоконникам в коридоре. Лучше бы вообще осталась сегодня дома.
– Надя, – раздался за спиной голос Машки. Она быстро догнала меня и, когда мы поравнялись, заглянула в глаза. – Ты… Все нормально?
– Ну как сказать… – пожала плечами я, уперлась руками в подоконник, подтянулась и села на него.
– Вы с Ильей поругались? Ты все-таки его отшила?
– Это он отшил меня. Вернее…
Губы задрожали, и мне пришлось сделать парочку неприятных болезненных вдохов. Черт, еще немного, и я смогу писать пособие по «вдохам» для девочек, страдающих от безответных чувств. Полный отстой.
А затем я просто рассказала обо всем Машке как на духу, ничего не тая.
– Неужели из-за браслета? Господи, – хмыкнула Румянова. – Это же бред. Ну подумаешь, ты ему не сказала.
– Знаешь, мне кажется, его хозяйка, браслета в смысле, была особенной для Ильи. И… он реально видел ее во мне. А конкретно я никогда ему не нравилась.
– Да он просто олень! Вот кто он! – надулась Машка. Мне была приятна ее поддержка. Все же, когда можешь разделить с кем-то свою боль, справляться с ней чуть проще.
– Ну где он и где я, – с досадой выпалила я, поглядывая на свои кеды.
– В смысле?
– Я никогда не запаривалась насчет этой иерархии, но… – В голове вспыхнули картинки прошлого, и только теперь я осознала, что Измайлов всегда был кем-то вроде солнца, вокруг которого собирались люди, желая согреться в его тепле. Не все, нет. Большинство его все же считали хулиганом. Но даже те, кто его побаивались, тайно мечтали, чтобы Илья обратил на них внимание. А я… я просто сорняк, мимо которого принято проходить с безразличным видом.
Солнце и сорняк – какая идиотская теорема. У нее нет решения.
– Ты дурочка, – толкнула меня локтем Машка. – Но очень красивая. А если у Измайлова в голове опилки, так это его проблемы. Предлагаю забить на все и пойти завтра на дискотеку.
– Нет, – решительно покачала я головой.
– Да! – напирала Румянова.
– Зачем? Я ненавижу их. Да и…
– Потому что это наша последняя дискотека и будет обидно пропустить ее. Уйти из школы с пустым мешком воспоминаний. В конце концов, если что, подпирать стенки вдвоем куда веселее, чем одной. – Румянова подмигнула, и я неожиданно для самой себя решила в самом деле пойти. А вдруг… Вдруг Илья все же будет ждать меня?
С одной стороны, мои розовые фантазии казались бредовыми, с другой – разве девочкам не принято верить в лучшее? До последнего? Тем более впереди каникулы, и тогда… тогда мы точно окончательно отдалимся.
– Ладно, – кивнула я. – Но только если вдвоем и у стеночки.
– Вот это я понимаю, правильная позиция, староста!
Глава 14
В субботу мы с Машкой пошли в торговый центр, чтобы купить наряды. Для меня это было в новинку – ходить с подругой по магазинам и советоваться относительно одежды. Для Маши, оказывается, тоже. Мы крутились перед зеркалом, в парфюмерном брызгали на себя разными духами и смеялись, когда красили губы помадами ужасных цветов.
После с покупками поехали ко мне и прихорашивались перед дискотекой у меня дома.
– Такие красивые, – подметила мама, одалживая нам свои дорогие духи с ароматом клубники. – Совсем уже взрослые. Надеюсь, все мальчишки там шеи свернут.
– Уверена, так и будет, – согласилась Румянова. Она выбрала светлые широкие джинсы с ремешком в виде алой ленты и короткий темно-салатовый топ. Волосы Машка распустила и меня тоже заставила.
Мои дурацкие кудри она уложила во вполне себе сносную прическу, и теперь они аккуратно лежали мелкими волнами на плечах. Оделась я тоже неожиданно необычно: юбка чуть выше колен с крупными серебристыми стразами, темные толстые колготки и широкая белая футболка. Я походила на бунтарку, решившую показать всем, что она тоже может быть красивой.
– Ну… пошли?
Мы с Машкой еще раз окинули себя взглядами в зеркале и, кивнув друг другу, двинулись к выходу.
Идти в таких нарядах было не очень комфортно – на улице сыпал крупный снег, да и в целом погода была прохладной, ветреной. Поэтому мы буквально добежали до школы, немного замерзнув.
– Черт, лучше бы я свитер надела, – пробурчала я, желая как можно скорее согреться.
– Не душни, – хихикнула Маша.
В школе было довольно шумно. По коридору разносилась музыка из актового зала, народ сновал туда-сюда, все смеялись, болтали, вертелись возле зеркала, украшенного гирляндой.
– Идем, сдадим шмотье и в зал. Концерт вроде уже закончился, значит, будем танцевать, – подмигнула Румянова.
Насчет концерта я переживала – классная настаивала на присутствии всех, тем более я же староста, но мы слишком поздно вернулись из торгового центра, поэтому прийти пораньше не получилось. Машка убедила меня, что наше отсутствие даже не заметят. И видимо, раз