– Ага, вон у Иваныча опять обострение.
Лара напрягла слух.
– Обострение? – Вторая старушка, глуховатая, говорила громко, постоянно переспрашивала и ответы не особо слушала (или не слышала).
– Да ночами бегает. Говорил мне, что бессонницей мучается, вот и гуляет вокруг дома. Ночной воздух, мол, полезный. После него как огурчик. Вчера шавки разлаялись, ну, я встала после полуночи окно закрыть, а он стоит под фонарем. Прямо как весной нынешней Алка из третьего стояла.
– Огурчики, кстати, у тебя как, сняла все? – невпопад спросила вторая.
– Да кого там, не будет больше огурцов, – ответила первая.
К досаде Лары, разговор съехал к дачно-огородным делам, а к Иванычу и Алке под фонарем не возвращался. В эту ночь Лара тоже спала тревожно, просыпаясь от мутных снов, граничащих с кошмарами, а утром ни один не вспомнила.
Работала Лара из дома, так что ей чужда была толкотня на лестничной площадке с соседями. Дождавшись, когда все разойдутся по своим делам и суета уляжется, она натянула толстовку и отправилась выкинуть мусор. Воздух уже пах осенью, несмотря на теплые деньки. Лара отошла от мусорки и почему-то не сразу решила вернуться в квартиру, а завернула за угол дома. Вот береза, приносящая ей столько страданий. Вот фонарь, выглядевший совершенно безобидно.
– Вот и вы, барышня! – Дмитрий Иваныч возник как по волшебству. Белая отутюженная футболка обтягивала солидное пузико, тогда как джинсы болтались на последней дырке ремня, и то казалось, что вот-вот спадут. Щекастое морщинистое лицо с благородной ухоженной бородкой и мощный торс словно прикрутили к предназначенным для этого чужим ножкам. Будто настоящий худенький Дмитрий Иванович когда-то надел на себя пухлого человека, а теперь пытался вылезти, как бабочка из кокона.
Лара от испуга вжала голову в плечи.
– З-здравствуйте!
– Отличное утро, не правда ли?
– Да, – промямлила она и вдруг решила спросить: – А до меня в квартире жил?..
– Алла Генриховна. Поэтесса местная. Слышали, может, ее? «Ода мокрым носкам»? Или «носам»? Про животных что-то. «Носки» как-то не к месту, да? Жаль, что умерла весной.
– Умерла весной? – переспросила Лара, и Дмитрий Иваныч как-то странно усмехнулся.
– Давеча весной. Всю жизнь беспокойная была, всё ей мешало: береза вон, фонарь.
– А береза-то чем?
– Насекомые, видите ли, с нее. Разве могут они мешать? Как вам яблочко? – вдруг резко переменил тему старик.
– Нормальное? – неуверенно ответила Лара, сбитая с толку.
– Ну и славно. – Он утратил к ней всякий интерес и стал ковырять носком туфли пожелтевшую траву.
– Мне пора работать.
– Идите-идите, – равнодушно отозвался Дмитрий Иваныч.
Лара резко развернулась на пятках и почти бегом припустила к подъезду, убеждая себя, что дедушка просто старый уже, странный, подумаешь… Ей с трудом удалось успокоиться и сесть за компьютер. Вскоре рабочие задачи вытеснили из головы утреннюю встречу, Лара взбодрилась и до самого вечера о ней не вспоминала.
Около полуночи, поняв, что ей срочно надо исцелить растревоженную душу корейской острой лапшой «бульдак», Лара влезла в джинсы (с сожалением подумав, что как-то поправилась), завязала кроссовки, накинула куртку прямо на домашнюю футболку, заляпанную кетчупом, и вылетела в ближайший круглосуточный.
За прилавком сидела скучающая полусонная тетка, записывающая кружочки благоверному. Пробивая лапшу, тетка вдруг вытянула шею, высматривая что-то за Лариным плечом.
– О, опять носится.
– Кто носится? – Лара обернулась, но никого не заметила.
– Да дед. Сначала Алка ночами тут марафонила, теперь этот.
– Алла Генриховна? – По спине Лары, несмотря на застойную духоту магазинчика, пробежал холодок.
Тетка впервые посмотрела Ларе в глаза.
– Ты Алку знаешь, что ли?
– Ну, я вроде как… теперь живу в ее квартире.
– А…
– Что с ней случилось?
Тетка внимательно осмотрела ее с ног до головы, будто прикидывая, можно ли доверить этой девице тайну.
– Да пропала она.
Лара сглотнула мерзкий комок в горле.
– Люди просто так не пропадают. Может, уехала куда?
– Нет, ты послушай. – Тетка наклонилась вперед, поманив Лару аккуратным наманикюренным пальцем. – Я Алку давно знаю, живу здесь тридцать лет. Она всегда немного того была. Поэтесса, ага. А этой весной совсем свихнулась. Всё про какие-то яблочки болтала, я ей: про молодильные, что ли? А она тогда замолчала и больше не заходила. Но знаешь, что странно? Она начала так активно бегать, так бегать, а веса в ней только прибавлялось. Как будто росло в ней что-то. А однажды иду с работы, а весь двор в ментах. Пропала Алка. Квартира изнутри закрыта, окна нараспашку. Это потом ее сестра решетку поставила, не было решеток. Там даже думали, что Верка сама ее пришила, но никаких следов не обнаружили. Эй, чек забери!
Лара помотала головой и выбежала из магазина. Она хотела съесть свою острую лапшу, забраться под одеяло и уснуть под АСМР-видео со звуками дождя, но ноги сами привели ее под березку за дом. Фонарь горел, а под ним, раскинув руки, застыл Дмитрий Иваныч. Мимо пробежала одна из старушек. Непонятно только, шепелявая или та, которая глуховатая. Лара попятилась.
Дома она сорвала с кровати одеяло и легла в ванной, закрыв дверь на засов. Дрожа, она пыталась убедить себя, что ей всё показалось, что это просто сплетни и выдумки тетки из круглосуточного магазина, что на самом деле там никого нет и никто не прорастает сквозь человеческую оболочку Дмитрия Ивановича Петрова. Что Алла Генриховна просто потихоньку поехала крышей от провинциальной богемной жизни и одиночества и просто однажды ушла из дома, как и множество других страдающих слабоумием людей…
«Как тебе яблочко?»
– Я откусила то яблоко! Откусила яблоко! Яблоко! Я! – заорала Лара в ужасе, зажала руками рот, с трудом вывернулась из одеяла и сблевала в раковину обеденный кофе.
Утром Лара написала начальнику, что плохо себя чувствует, и уехала к подруге на другой конец города. Пришла в себя к обеду, успокоилась, решив, что просто словила небольшой нервный срыв. Переезд, всё новое, работы навалилось, жара аномальная. Но затянувшееся лето наконец закончилось: за пару дней до конца октября резко наступили заморозки, а тридцать первого обещали полноценный снегопад. Небо нахмурилось, лужи замерзли, трава стала сухой и ломкой.
Лара вернулась домой спустя неделю и даже почувствовала что-то вроде ностальгии. Квартира покрылась пылью, поэтому она с удовольствием убралась, повесила новые блэкаут-шторы, которые выбрала вместе с