– Может, не пойдем? – с сомнением в голосе спросила круглощекая Лариса. – Вдруг там наркоманы какие-нибудь засели? Или бомжи?
– Не трусь, – фыркнула язвительная Регина, заправляя под шапку прядь рыжих волос. – Там никого нет. И не бывает никогда.
Лариса ответила судорожным вздохом и подняла взгляд к провалившейся печной трубе.
– Я слышала, когда ведьма умирает, надо обязательно крышу разобрать, чтоб ее душа улететь смогла, иначе она так в доме и остается, – прошептала она и взяла Дашу за руку, ища поддержки.
Регина презрительно усмехнулась.
– И кто бы ей крышу из листового железа разбирать стал? Дверь открыли – и то молодцы. – Она махнула рукой и пошла первой. – Идем. А то так и будем тут стоять. Но чем темнее, тем страшнее, верно?
– Именно, – поежившись, согласилась Даша и щелкнула фонариком.
Второй включила Регина. Лариса торжественно несла колоду.
Они кое-как пробрались через бурелом из травы и кустов шиповника. Выросшая сквозь развалившееся крыльцо осинка почему-то напомнила Даше запрещающий знак «Не влезай – убьет». Подруги по одной протиснулись мимо нее и очутились на небольшой захламленной террасе. Тяжелая дверь в первую комнату оказалась приоткрытой наполовину. Оттуда тянуло сыростью и плесенью.
Даша осторожно посветила внутрь.
Луч фонарика заскользил по пустому пространству, даже мебели почти не осталось, если не считать сломанный стол и старый советский сервант с оторванными дверцами. Чего внутри было полно, так это паутины, пыли, рваного тряпья и битого стекла.
– Я так и думала, – проворчала стоящая за ее спиной Регина. – Все старухино добро растащили.
Осмелевшие школьницы прошли дальше.
Во второй комнате картина была не лучше: разбитая мебель, ржавая железная кровать с сеткой, разодранный матрас с торчащими пружинами, тряпки и мусор. Причем некоторый был весьма современным.
– Не хочу я тут гадать. – Лариса пнула носком ботинка пустую пивную банку. – Еще поранимся и какую-нибудь дрянь подхватим.
– Струсила – беги домой, Лариска. – Регина посветила ей в лицо фонариком, заставляя подругу прикрыться рукой.
– Перестань. И я не струсила.
– А что же тогда?
– Просто рассуждаю здраво.
– Мы гадать пришли или как? Колоду доставай, и пойдем… да хоть к подоконнику. Там вроде как чисто.
– Там стекла полно.
– Тогда давай с этой тумбочки скинем хлам и на ней разложим.
– Не буду я тут ничего трогать.
– Ну и не надо. Я сама. А ты неженка.
Регина ногой поскидывала с маленькой пустой тумбочки всякую мелочь вроде жестяной кружки, консервной банки с ложкой и пачки истлевших газет, из-под которых выпала еще одна ложка и маленькая птичка-свистулька из дерева. Последняя отлетела прямо к ногам Даши и ударилась о ее кроссовку.
– Не шуми! – рассердилась Лариса.
– А то что, дохлая ведьма нас накажет? – Регина ухмыльнулась, а потом глянула на Дашу, которая подняла с пола свистульку. – Не трогай. Неизвестно, что за мерзость в нее свои слюни пускала.
– Да это просто игрушка. – Даша показала ей находку. – Взгляни, какая красивая работа. Старая, наверное. И как только сохранилась в такой сырости и не сгнила?
Она поднесла резную свистульку к глазам, чтобы получше рассмотреть. Нужно было подуть в хвост, чтобы из раскрытого клюва раздался свист.
– Странно. – Даша нахмурилась. – Не знала, что у старухи были дети.
– Дудеть в нее не вздумай. Может, ее сюда принесли уже после ведьминой смерти, – брезгливо скривила губы Лариса. Она полезла в карман куртки и достала колоду. – Мы гадаем или как?
– Другой разговор, – одобрительно заулыбалась Регина. – Чур, бубновый валет – мой.
– Это же Таро.
Все трое захохотали.
В соседней комнате визгливо заскрипели ржавые дверные петли.
Смех оборвался, а глаза у подруг моментально округлились.
Скрип прекратился.
– Сквозняк? – с надеждой шепнула Регина.
Даша набралась храбрости и выглянула с фонариком наперевес.
– Да. Входная дверь открылась нараспашку.
– Открылась? Сквозняком? Она тяжеленная же. – Лариса побледнела.
Даша снова выглянула в соседнюю комнату. Пошарила лучом фонарика по углам. Бегло оглядела старую русскую печку, покрытую черной копотью. Дверка топливника и заслонка находились в первой комнате, а во второй – теплая стенка, возле которой стояла ржавая кровать. Один из углов комнаты скрывался за печкой, но там Даша не заметила ничего, кроме вороха тряпья и паутины.
– Никого нет, – сообщила она, возвращаясь к подругам.
Но тут, словно в опровержение ее слов, раздался шорох. Прямо над ними что-то зашуршало, затопало на чердаке. Слишком крупное для мыши или крысы.
Девушки вскинули головы, но на грязном ветхом потолке не было ничего, кроме гирлянд серой паутины и жженых следов от окурков.
Шорох прекратился.
Школьницы замерли. Они обменивались растерянными, напуганными взглядами. Больше никто из них не улыбался, даже дерзкая Регина. Тишина повисла такая, что стало слышно, как они дышат.
И в этой тишине заскрипели половицы. Мерно, как от неторопливых тяжелых шагов. Прямо в той комнате, где они все трое неподвижно стояли.
С визгом и криками подруги ринулись к выходу. Налетели на осинку у порога, ставшую в один миг досадным препятствием. Лариса порвала о нее куртку. Даша врезалась в замешкавшуюся Ларису, выронила фонарик, и тот, разбившись, погас. Регина споткнулась уже во дворе и упала, но вскочила быстрее, чем подруги успели заметить пропажу, и догнала их.
Но никто их не преследовал. Они поняли это, когда пробежали частные дома и миновали первую многоэтажку. В ее дворе они повалились на скамью и, тяжело дыша, попытались успокоиться.
– Это просто старый дом. Он пересох и прогнил. Он разваливается и играет, потому там все скрипит и стонет, – бормотала Регина.
Лариса заметила свой порванный рукав. Выругалась. Потом всхлипнула с досадой.
Даша схватилась за бок, в котором кололо так, будто она пробежала кросс для зачета по физкультуре.
– Черт с этим гаданием, – простонала она. – Пошли лучше по домам. А то сейчас ночь наступит, мы тогда вообще умом тронемся от страха.
Подруги ее инициативу поддержали, а еще поклялись друг другу, что в школе рассказывать про позорное бегство не станут, чтобы другие старшеклассники не злословили. На том и расстались.
Даша вошла в квартиру, когда уже совсем стемнело, и первым делом зажгла свет в двух комнатах, коридоре и крохотной кухне. Мама всегда просила экономить электричество, но до ее прихода