— Ты ещё пощады попросишь, — с долей насмешки отвечает ректор и плавно погружается в меня.
Сразу на полную длину. Достает до донышка. Замирает, давая привыкнуть. А мне наконец хорошо, мое лоно обхватывает, обтягивает его член, у меня нет никакого дискомфорта. Напротив приятная наполненность разносит по нервам эндорфиновый выплеск, и от наслаждения на мгновение темнеет в глазах.
— Слад-ка-я, — рокочет ректор и начинает двигаться.
Боже, какой это кайф! До этого момента я видела только в учебниках по естествознанию, каковы ксорианцы без одежды. Теперь познаю на практике.
У меня секс был только раз и с человеком. Ксорианцы не идут ни в какое сравнение. К тому же альфа-волны. Тело от них возбуждается на инстинктах, само, а ещё у ксорианцев очень внушительный размер достоинства, природная харизма, мужская мощь, которая кружит голову.
Ректор медленно и с оттяжкой насаживает меня на свой член, явно наслаждаясь процессом, а я качаюсь на волнах неуклонно подбирающегося оргазма, но стараюсь сдерживать стоны. Вдруг за пределами допросной кто-то нас услышит. Хотя… Эта мысль даже немного остужает возбуждение — меня же теперь вышлют обратно на Ксор!
— Правильно думаешь, — вдруг произносит ректор, усиливая и делая толчки резче, как будто злится. — Вышлю на первой попавшейся эвауцационной шлюпке. Твоя учеба окончена.
4.
Во мне взрывается бомба. Прочитал мысли, это понятно. Но… Накатывает злость и ядовитая обида. Я вовсе не хотела, чтобы этот секс повлиял на его решение. Но очень надеялась, что смогу убедить его в своей решимости, и он закроет глаза на незначительное нарушение. В конце концов, я полгода училась на отлично по основным предметам!
Возникает жгучее желание вывернуться и посмотреть в ему глаза. Хоть взглядом показать, насколько мне важно остаться в Академии. Я ещё не успела принять это решение до конца, но начинаю сопротивляться, пытаясь соскочить с таранящего меня члена.
Ректор раскатисто смеется, рычит и всем телом прижимает меня к столу, а свободную руку отправляет мне между ног и принимается гладить клитор.
Это сильнее меня. Всего несколько его движений пальцами, и я взрываюсь на его члене. Ловлю дикий фейерверк эндорфинов и серотонина. Безвольно распластываюсь на столе, на ближайшие мгновения совершенно не способная двигаться.
— Не брыкайся, Мелисса, — хрипло произносит ректор Крейт и снова начинает двигаться во мне. — Ты посмотришь мне в глаза, когда я сам этого захочу.
Меня снова клинит от разнонаправленных чувств. Тело млеет и тащится от ощущений, инстинкты ликуют, а в душе разыгрывается буря.
Ректору Крейту уже не приходится прижимать меня к столу. Я сама не могу двигаться. Меня с головой окутывает новая лавина возбуждения, и сейчас я готова на что угодно, лишь бы этот секс не заканчивался. Но ректор снова, как на зло, будто прочитав мысли, внезапно отстраняется и выходит.
Я едва не стекаю со стола на пол, но он подхватывает меня на руки раньше и укладывает спиной на стол. Отстегивает магнитные ботинки, они падают на пол с глухим звуком, а потом окончательно стягивает с меня штаны и трусики.
На задворках плывущего сознания маячит мысль, что я, должно быть, выгляжу сейчас крайне развратно. В порванной форменной кофте и полностью голая ниже. Но мой воспаленный мозг только сильнее возбуждается от мысли об этой картинке.
Ректор Крейт встает между моих свесившихся ног и закидывает лодыжки себе на плечи. Я неразборчиво мычу, сама не понимая, что хотела сказать, а потом ощущаю, как он вламывается внутрь. И меня снова уносит волной эндорфинов.
— Я знаю… — рычит он между жесткими толчками на грани грубости. — О чем… ты думаешь.
— А вы… — я отвечаю ему так же рвано. — Не… читайте… мысли.
Одна рука ректора сжимают мою талию, другая ложится на грудь и чувствительно играет с соском. Выгибаюсь навстречу, хотя думала, что уже без сил.
— Ты… слишком… громко… думаешь! — цедит ректор, вколачиваясь, как отбойный молоток.
Он перемещает руку с груди мне на промежность, и пока член таранит лоно, пальцы дразнят клитор. Это закономерно стремительно приближает меня ко второму оргазму, который оказывается ещё более ярким.
Внутри все сжимается и пульсирует, дыхание рваное, кожа покрывается испариной. Дрожу всем телом, совершенно не соображая, где я и что происходит, и только мощные толчки ректора возвращают в реальность. Он больше не ждет, пока я зафиксирую ощущения, только разгоняется. Похоже, тоже близок к кульминации.
Хочется прикоснуться к нему, но форменная куртка так и держит мои руки прижатыми к телу. Чувствую себя бабочкой, нанизанной на гвоздь. Очень сексуальный, возбуждающий, теплый и твердый гвоздь.
Комната снова наполняется хлюпающими и шлепающими звуками, моими стонами и рычанием ректора, а потом он резко отстраняется и в одно движение опускает меня на пол на колени. Открываю рот, ещё не осознав, что делаю. Видимо, это тоже инстинкты. Ректор сразу вставляет член мне в рот, держит голову за волосы, даже чуть душит, но мое возбуждение настолько велико, что я не испытываю никакого дискомфорта. Оргазм в теле ещё не отзвучал, и все действия ректора накладываются на него приятным эхом.
Он делает несколько грубых толчков и извергается, наполняя мой рот густым семенем.
Сама поражаюсь парадоксальности своих мыслей — плевать на пол некрасиво, поэтому проще… проглотить. Но главная жидкость ксорианцев, на удивление, приятная на вкус, сладковатая, чем-то напоминает топленое молоко — дико деликатесный продукт на Ксоре — так что я и глотаю с некоторой долей удовольствия.
Ректор отпускает мои волосы и оступает на шаг. Поднимаю взгляд от его голых ног до головы, ловлю горячий взгляд, в котором смешивается ярость и желание, растерянно смотрю на него. А он наклоняется и, взяв меня за талию, аккуратно поднимает и усаживает на стол.
— Ты как там? — спрашивает с легкой усмешкой в голосе. — Что-то у тебя по мыслям совсем тишина.
Фокусирую на нем взгляд. Смотрю в красивые темно-ореховые глаза с перламутровым переливом. Закусываю губу, решаясь говорить или нет.
— Я сделаю все, чтобы остаться в этой Академии, ректор Крейт, — произношу как можно более весомо. — Готова на что угодно.
Мое тело, только что получившее второй оргазм, плевать на это хотело. Оно снова начинает возбуждаться. Это просто издевательство какое-то! В несколько быстрых движений сбрасываю куртку с рук, нащупываю на столе позади себя чип и беззастенчиво леплю под волосы. Становится немного легче. Какую-то часть альфа-волн ректора чип всё-таки блокирует.
— С чего такая решимость, курсант? — холодно спрашивает ректор и ставит руки по краям от моего тела.
Он наклоняется ко мне, между нашими губами остается всего пара сантиметров, беспристрастно смотрит мне в глаза.
Дрянной чип подводит! Не справляется! Между ног нестерпимо печет!
— Это неважно. У меня свои причины. — Меня снова плющит от желания, от ауры ректора Крейта, от его запаха и ещё очень свежих воспоминаний о его члене внутри меня. — Дайте мне доучиться и увидите, я убью Жуков больше, чем все мои коллеги из Академии. Я не оступлюсь, даже если вы будете мешать…
Он не дает мне договорить и ловит мои губы в горячий собственнический поцелуй. В голове снова поднимается шум, а тело предательски выгибается. Обхватываю руками плечи ректора и непроизвольно впиваюсь ногтями в кожу. Слышу тихое одобрительное рычание. Мужской запах становится гуще, а подо мной уже скользко от моих соков.
Он издевается, отлично знает, как плющит и возбуждает меня своим присутствием. От его близости меня прямо штормит.
— Очень чувствительная полукровка, — отстраняясь, хрипло произносит ректор Крейт. — Мне нравится. Но депортировать тебя на Ксор — вопрос принципа. Полукровкам не место в Академии.
Меня точно ледяной водой окатывает. Даже возбуждение отступает, давая место сносящей все на своем пути горечи.
— Нет! Ректор Крейт! — вырывается громче, чем позволяют приличия. — Вы уже прочитали мои мысли! Я не шпионка! Я просто хочу служить в армаде Ксора! — выдыхаюсь, опускаю плечи и добавляю тихо, пытаясь не пустить слезы в голос. — Правда. Очень. Хочу.