Рейну казалось, что поединок продолжается уже не меньше часа, хотя прошли считанные минуты. Он начал уставать, но, как ему хотелось верить, противник хотя бы вполовину так же измотан и утомлен. Из клапанов на корпусе Титана уже несколько раз вырывались струи пара, и Рейн надеялся, что это сброс давления из перегретого реактора. Не повезет тому, кто вздумает приехать на озеро отдохнуть, не запасшись дозиметром.
К сожалению, стечение обстоятельств сыграло не в пользу Рейна. Его Страж был потрепан в ходе боя против гарнизона базы и после схватки с Мэй. А потом, без всякого ремонта и обслуживания, ему пришлось перенести продолжительный марш-бросок на предельной скорости по пересеченной местности. Некоторые системы начали пошаливать уже тогда, а некоторые приберегли сообщение об отказе до той роковой минуты, когда Рейну была жизненно необходима идеальная работа каждого винтика.
Одновременно со вспыхнувшим на панели тревожным индикатором резко упало давление масла в гидравлической системе. Рейн сразу ощутил, как замедлилась реакция Стража на его команды. Теперь он двигался с усилием и задержкой, словно под водой.
Неполадки не укрылись от взора противника. Титан оставил попытки достать цель кулаками, шагнул вперед и обхватил Страж Рейна поперек корпуса. Рейн рванулся назад, но механизмы Стража не успели отреагировать. Титан начал сжимать захват, раздался громкий скрежет, переходящий в пронзительный визг. Рейн отчаянно пытался вырваться, но не мог даже замахнуться для удара, а через мгновение Титан плотно прижал его машину к своему корпусу.
В кабине наперебой запищали предупредительные сигналы, предупреждающие о превышении предельной нагрузки на сервомоторы. Со звуком выстрела лопнула стальная балка внутреннего каркаса, броневая обшивка гнулась.
– Хватит! – не выдержав, выкрикнула Элен, но ее голос потонул в визге сминаемого металла.
– Оставайся на месте! – закричал ей Рейн, продолжая безнадежные попытки освободиться из захвата.
– Что, попался?! – рявкнул Кузнецов, – Я раздавлю тебя в лепешку! Тебе конец!
Титан рывком оторвал Страж от поверхности, словно Геркулес, борющийся с Атласом, сдавил изо всех сил и с размаху швырнул оземь. Чудовищный удар едва не вытряхнул из Рейна душу. Он на несколько секунд потерял сознание, а придя в себя, ощутил, как онемело все тело. С трудом разлепив веки, Рейн сквозь кроваво-серый туман увидел загораживающий все небо силуэт Титана. Русский не торопился добивать поверженного противника. Повернувшись к строю своих товарищей, Титан Кузнецова победным жестом вскинул вверх руки.
– Рейн, ты жив?! – услышал Рейн отчаянный крик Элен по радиосвязи, – Держись, я иду на помощь!
Тут же раздался удивленный возглас кого-то из русских пилотов:
– Etot golos… Eto chto – devushka?!
– Стоять! – выкрикнул Григорьев, обращаясь то ли к Элен, то ли к своему бойцу, – Прекратить бой!
Кузнецов развернул свою машину к новому противнику и занес страшный стальной кулак. В азарте боя он не слышал ни голоса Элен, ни слов своего командира.
– Давай! – подзадорил он Элен, – Я и с тобой справлюсь одной левой!
Рейн понял, что сейчас произойдет. Элен, ослепленная яростью и бегущая на противника лоб в лоб, нарвется на прямой сокрушительный удар и вместе со своим Стражем рухнет на землю. Только бы она не пострадала… Рейн попробовал пошевелиться, но тут же ощутил острую боль в правой руке. Пальцы не слушались, вероятно, сломано предплечье. Кроме того, в груди разгорался огнем еще один источник боли, перед глазами все двоилось и расплывалось. Единственное, что сейчас Рейн видел ясно и отчетливо – россыпь ярко-красных индикаторов на приборной панели. Участок, показывающий состояние реактора, переливался огнями, как рождественская елка.
Элен стремительно пронеслась мимо, перепрыгнув через ногу распростертого на земле Стража. На миг Рейну показалось, что Элен собирается всей многотонной массой своей машины, умноженной скоростью, врезаться в противника. Возможно, это действительно вывело бы Титан из строя, но пилот Стража погибнет наверняка.
– Нет, Элен! – выкрикнул Рейн, – Не надо!
– Otstavit'! – кричал на этой же частоте полковник Григорьев, – Precratit', chert voz'mi!
Титан Кузнецова выбросил вперед сжатый стальной кулак, который должен был проломить лобовую броню Стража, но удар пришелся в пустоту. Элен не оказалось там, куда она двигалась долю секунды назад. В шаге от противника, легким пружинящим движением оттолкнувшись от земли, она взмыла в воздух. У огромной металлической махины Стража точно выросли крылья, он поднимался все выше и выше, насмехаясь над гравитацией. Рейн и русские пилоты в своих машинах заворожено следили за этим невероятным полетом.
И вот, в наивысшей точке своего прыжка, Элен нанесла молниеносный удар ногой Стража – точную копию того, которым она отправила в нокаут Рейна в спортзале базы несколько месяцев назад. Только на этот раз она била в полную силу, не жалея. Удар пришелся точно в куполообразную башенку Титана, в мгновение ока вмяв ее в корпус на несколько футов.
Описав дугу в воздухе, Страж мягко приземлился, оставив за спиной все еще стоящего, но уже не представляющего опасности Титана. Спустя секунду внутри русской машины сдетонировали боеприпасы. Из-под толщи брони донесся глухой рокот, из всех щелей вырвались яркие снопы пламени. Покачнувшись, выжженный изнутри корпус Титана рухнул. По земле прошла волна, как после взрыва, вызвав рябь на поверхности озера.
– Надо же, теперь я умею так делать и без трамплина, – ошарашено пробормотала Элен.
Полковник Григорьев сорвал шлем и вытер пот, крупными каплями скатывающийся по лбу.
– Boje moy… – только и смог выговорить он.
***
Не тиканье часов, а щелчки счетчика Гейгера отменяют оставшееся время жизни пилоту, застрявшему в одном стальном гробу с поврежденным ядерным реактором. Эти щелчки, монотонно и непредвзято фиксирующие присутствие