Жизнерадостное орочье ржание от бессовестно подслушивавших сестер заставило нас с барменом почти одинаково скривиться, но, тем не менее, я быстро разгладил лицо назад, в обаятельную ухмылку лучшего (и единственного) детектива Омниполиса. Мой будущий собеседник оставил гримасу на месте.
— Я ангел, а ты вампир, — логично, хоть и лаконично выдавил из себя ангел, отхлебнув из своего стакана и наливая в мой.
— И вместе нам не быть никогда, — покивал я, — Ну а всё же?
— То есть этого ответа тебе было недостаточно? — вздёрнул бровь небесный выпивоха, сердито двигая бровями, — Я — житель небесных сфер, а ты ужасное противоестественное создание с душой, омраченной очень многим…
— А еще у меня дома целая куча ужасных противоестественных существ вообще без душ, но ты им рад.
— Это ты о ком?
— О женщинах, конечно.
— Как бы тебе этого не хотелось, но увы, у них есть душа.
— Вот те раз…
— Конрад, а мы им всё расскажем! — это уже от орчанок, продолжающих обслуживать немногочисленных дневных посетителей корчмы.
— Тогда на следующий концерт попадете как простые смертные… — я вовсю пользовался своим уникальным доступом к телу восходящей звезды Омниполиса, когда это было надо.
— Вот же гад! Правильно тебя Валера не любит…
— И мы!
Беззлобно перегавкиваясь с официантками, я тянул и тянул свое пойло, продолжая действовать на нервы ангелу. В его присутствии мне становилось полегче, события в Сомнии начинали казаться дурным сном. Прошелся ведь по самому краю, чуть всё не потеряв. Если бы не Валера, то уже не было бы никакого Арвистера, не было бы веселой семейки, достающей друг друга крадеными трусами и алебардами, ничего. Отблагодарить бы его, но этот крылатый сноб…
— Конрад, прекрати… — выдохнул бармен, мучительно морщась после принятия внутрь полного стакана спирта, — Твоя аура… она отвратительна.
Ну да, попробуйте отблагодарить ангела за убийство. Даже той твари. Я даже испытал небольшой приступ стыда, быстро запитый очередной порцией выпивки.
— С тобой что-то случилось, Конрад, — выдал ангел, присматриваясь ко мне, — Не тогда. Потом. Что-то странное, но удушливое. Ты гораздо противнее, чем раньше. Как будто бы расклеился.
— Случилось, да. Я разбогател, — признание далось мне легко. Слишком много дней я его вынашивал в пыльных уголках моего разума…
Вру.
Всю свою сознательную жизнь после становления вампиром, я был Блюстителем Срединных Миров. Агентом, палачом, судьей, спасителем и карателем. Звучит круто, но, по сути, я был бомжом и убийцей, который доставляет страх и ужас тем, кто решил, что ему от жизни положено больше, чем готов предоставить родной мир. Срединные миры очень не любят нарушителей баланса, Блюстители — это проявление их нелюбви. Так вот, о чем это я?
Жизнь Блюстителя никак не связана с роскошью. Это грязь, дороги, отбитая задница, очередные вытаращенные глаза зажравшегося урода, умоляющего его не убивать, а затем снова дорога, грязь, портал в другой мир, всё сначала. Однако, это жизнь, дорога приключений. Я к ней привык. За триста лет она впиталась в меня. Передышка в Омниполисе, связанная с несколькими очень круто заваренными делами, дала желаемое облегчение, но, тем не менее, я, вампир Конрад Арвистер, в прошлом довольно паршивый король… не имел настоящего.
Мне не к чему было стремиться с тех пор, как мы ограбили Агалорн, чтобы обеспечить бывшему дофину этого королевства нормальное воспитание. Ну… как ограбили? Немножко. Но что «немножко» для страны, того вполне…
— Валера, благослови нас! — внезапно перед стойкой бара обнаружились четыре стоящих на коленях орчанки, склонивших свои частично побритые головы.
— Зачем? — вяло удивился ангел.
— Мы набьем этой сволочи лицо, а затем выкинем его отсюда!! — гаркнула одна из сестер, кажется, Василиса, — Сидит он, жалуется!!!
Ангел глубоко задумался. Кажется, он был готов принять тяжкое и совершенно неверное решение, но в этот момент дверь корчмы растворилась. Вошёл новый посетитель.
Хотя, по тому, как он целенаправленно двинулся ко мне, «посетителем» я его обозвал рано.
— Конрад, ты тут, — угрюмо диагностировал мое существование волчер по имени Джарред Гарру, в одно время часто занимавший один из моих диванов, а заодно и разбивший сердце моей дочери, — Пойдем?
— Куда? — не менее вяло, чем всё еще думающий Валера, спросил я, не желая даже выбивать поганцу зубы. Такое было и неоднократно, никакой новизны.
— Как куда? — удивился в свою очередь мохнатый недруг человека и рэтчеда, — Тебе что, не передавали? На похороны. Эльмдингер умер же.
А день, смотрю, становится все лиричнее и лиричнее.
Зого Эльмдингер был моим последним напарником. Орк, которого я знал чуть ли не с подросткового возраста, был далеко не самым умным представителем своей породы, но как Блюститель зарекомендовал себя упертым, въедливым и настолько результативным, что его назначили моим начальником. Так у нас и бывает, карьерная лестница не для вампиров, мы всегда внизу, на поле боя, там, где престарелым оркам делать нечего. Но я это лишь к тому, что у упомянутого орка, уже зарытого под землю, была неплохая жизнь. Он был уважаемым крепким специалистом с отличной репутацией…
Ровно до момента, пока зеленый дурак не вышел на пенсию. Так нелестно я о нем отзываюсь потому, что свою очень некислую зарплату Зого спускал на внучку, оставшуюся на его попечении с младых ногтей. Упрямый баран обожал мелкую сучку, не замечая, как сильно её разбаловал деньгами, которых нормальные орки Омниполиса не видят даже в мечтах. И, выйдя на пенсию, Зого столкнулся со страшной правдой — ему предстояло зарабатывать дальше, чтобы любимая внученька ни в чем не нуждалась. Старый тупица разработал «хитрый» план, подсунув Управлению молодого пушистого идиота по имени Джарред Гарру, который мало того, что был волчером-одиночкой, так еще и поведшимся на внучкину задницу. Чтобы мохнатого придурка не уволили, зеленый придурок подсунул недоделка третьему придурку в этой повести — то есть мне.
Зря. Впрочем, не суть важно, что было. Эльмдингер, так и не вылезший из своей инвалидной коляски,