— Стой на месте. Я уже вызвал того, кто возьмет тебя на поводок.
Этой в высшей степени выдающейся личностью оказалась в высшей степени выдающаяся личность. Не внешне, сухопарый старпер мог выделиться только своим носом и любовью к древним шмоткам. Но за имиджем улыбчивого старика, любящего собирать волосы в конский хвост, скрывалось куда больше, чем можно было предположить.
— Учитель, — скривил губы я.
— Конрад, — широко, зубасто и погано улыбнулся тот, кто научил меня большей части всего, что я знал в жизни, — Ты, как всегда, в своем репертуаре!
Свободные жесты, раскованная походка и заход дугой, вынуждающий меня автоматом отвернуться от продолжающего творить чары мертвеца. Всё, как он меня и учил. Ни малейшего напряжения в голосе, никаких изменений в повадках. Ничто не показывает то, что я для него всегда был лишь…
— … игрушкой? — старый вампир негодующе фыркнул, — Не смотри на меня так, твои мысли у тебя на лице, мой мальчик. Мне не нужно быть некромантом, чтобы узнать, о чем ты думаешь. Я это знал до того, как вошёл в этот зал.
— И?
— И ты болван, Конрад, — охотно откликнулся Гроссханим, — Полный. Тебя отправили столкнуть эльфов лбами, но вместо того, чтобы тихо это исполнить, ты взялся закручивать демонову интригу, ввязал в неё черно-белую психопатку, мирно сидевшую в своем магазине, добрался до Матери-Магии, а затем, подумать только, наколол Сарката! Объясни мне, старому дураку, чем тебя не устроило его предложение? Что заставило тебя сменить трон этого вашего Омниполиса на место подсадной утки с бомбой на животе?
— Я даже не знаю… — потер я ноющую грудь, — Долг? Раз у меня была только присяга, а не хозяин…
— Брось, — поморщился древний вампир, — У меня, в отличие от большинства наших сородичей, есть уши и мозги. Ты, засранец, почти сожран Апатией. Твоя душа еле крепится к телу, твой демон расползается на клочки… но ты до сих сражаешься за что-то. Я хочу знать, за что. Я твой учитель. Пройдя через портал, ты потеряешь путь обратно, попав в мир эльфов, ты погибнешь, что бы ты не сделал. Мы оба это знаем. Я просто хочу услышать, что привело моего лучшего ученика сюда.
Вздохнув, я закрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Боль в груди стала более далекой, неважной, не имеющей значения. Мир стремительно выцветал, теряя краски, тени, смысл. Он не наполнялся ничем другим, ничто не могло прийти на замену. Мир просто становился сам собой, без иллюзий, надежд и приукрашиваний. Бело-серое марево, в котором ты движешься лишь потому, что, не двигаясь — станешь им же. Иногда просто приходит пора перестать двигаться.
— Моё королевство, Зиггерд, — глухо сказал я, — Оно было разрушено.
— Вот, значит, в чем дело, — тут же кивнул седовласый вампир, — Ты пронзил мечом сердце малышки Дианель, но она с тобой сделала ровно то же самое, только раньше. Твоя держава…
Агалорн. Гордое вечное королевство, полное прекрасных людей. Тучные нивы, храбрые рыцари, умелые маги, мудрые сановники и тороватые купцы. Искусственный рай, волшебная сказка, недостижимая идиллия. Таким был этот край. Когда-то.
— Я не предавал Сарката, буквально… — глухо проговорил я, — … просто отказался от второго Агалорна.
— Какая ирония, — качнул головой мой бывший учитель, задумчиво вышагивая передо мной, — Какая пагубная штука, наша Апатия. Мой просчет, Конрад. Мой недогляд.
— Зиггерд, прошу, не делай вид, что хоть что-то было или есть под вашим контролем, — поморщился я, — Мне хватило заблуждений вот этого дохлого эльфа, по-прежнему считающего, что его полоумная раса, медленно гниющая сама в себе, значит больше, чем все Срединные миры. Саркат свистнул — и вы выстроились шеренгами. За то, что я не стоял меж вас — надо благодарить судьбу. Она подарила мне возможность сдохнуть по своему выбору.
— Возможно, ты прав, — помолчав, признал мой бывший учитель, — Но только пока. Саркату очень недолго осталось. Дальше решать будем мы… и мне невероятно жаль, что среди нас не будет тебя, Конрад.
— В роли ничего не знающей фигуры, продолжающей выполнять свои роли, да, учитель? — бледно усмехнулся я, продолжая оставаться в бело-сером мире, — Или же… нет?
— Конечно, нет! — белесые брови старика возмущенно вздёрнулись вверх.
— Правильно, вам же нужен надсмотрщик за набранными агентами из Нижнего мира. Тот, кто их понимает, кто может контролировать. Нет уж, Зиггерд, теперь вам самим придётся заняться этим оч-чень сложным делом. Я даже вам сочувствую. Вы не представляете, какого демона выпустили из бутылки…
— Значит, мы их перебьем, — безразлично пожал плечами старый вампир, — Дождемся, когда они начнут шевелиться, перебьем и наберем новых. Нижний мир рождает таких людей в избытке, ученик. Не стоит недооценивать сородичей. Не ты один умеешь сочинять многосоставные планы.
Я почувствовал, как на мне сомкнулась пелена очередного заклинания. Дохлый Советник забубнил следующий, последний речитатив, а я, усилием воли прогнав тоску и безразличие поглубже, прищурился. Остановившийся напротив меня вампир ответил тем же.
— Ты же пришёл не за тем, чтобы я не мешал Адамасу, — проговорил я, — Твоя воля рыщет вокруг меня, ощупывает, вынюхивает. Тебе что-то надо, Зиггерд, что-то нужно настолько, что ты готов валяться у меня в ногах, если это поможет.
— Так и есть, — седая голова кивнула, признавая мою догадку, — Ты оставляешь нас с большой проблемой, мой мальчик. С огромной проблемой, которая станет еще больше, когда Саркат исчезнет.
— Малиция, — сказал я, чувствуя, как нечто совершенно неописуемое, но почти незаметное, начало проникать мне под штанину, обволакиваясь вокруг ноги.
— Именно так, Конрад, — печально кивнул мне Гроссханим, — Ты слышал Сарката, у нас многие на грани. Самые сильные. Когда они заснут, то эта дрянь сможет устроить такое, что…
— Вам придётся выпустить эльфов.
Порталы, ведущие в эльфийские миры. У каждого пока стоит небольшая армия, которую эльфы разметали бы шутя, даже не доставая мечи из ножен. Только вот перед этими силами, блокирующими портал, стоит еще и демон Иерихона. Безобидная, но почти неуязвимая скотина, которая умеет только одно — разрушать миры. Пара шагов вперед, визг — и мир, битком-набитый перворожденными, умирает. Прекрасный временный блок, который позволит позже запечатать всех остроухих, как мы это сделали с Канадиумом. Девять крепостей — и всё.
— Баш на баш, учитель. Я говорю тебе то,