Соблюдя протокол, почетная гвардия смешала ряды и вместе со всем племенем толпилась вокруг пришельцев, трогая их оборудование когтями и комментируя физиологию и предполагаемые обычаи землян. Моянг, зная, что нельзя выказывать нетерпение или презрение, стойко перенес обследование, пока фши не разбрелись по своим делам. Затем на своем ломаном фши он спросил вождя, где можно разбить палатку.
Вице–2 указал на ровный участок и тоже отбыл. Как только палатка поднялась, Моянг заметил:
– Они всегда так одеваются?
– Нет, – ответил Бертин. – Они собрались из дальних хижин для брачного танца этим вечером. Вот почему они так украсились.
– Как долго это продлится? Я бы не хотел бодрствовать всю ночь.
– Боюсь, что придется. Они танцуют непрерывно, пока в полдень не состоится спаривание. Это захватывающее зрелище.
– Если тебе интересно. Как, ты думаешь, лучше поступить: оставить лагерь здесь и каждый день забираться в горы, чтобы там работать, или перенести лагерь в горы?
– О, вы определенно должны оставить лагерь здесь. На Спатриле нет воды, и вам придется таскать ее наверх каждый день.
Моянг спросил:
– Какая разница, спускаемся мы с горы каждый день и снова влезаем или сначала вверх, а потом вниз?
– Если вы тащите воду вверх, вы преодолеваете силу тяготения, в то время как, если вы тащите свою добычу вниз, гравитация будет вам помогать.
Моянг задумчиво потер свой почти безволосый подбородок:
– Все равно все это добро будет довольно тяжелым.
Бертин моргнул:
– Не тяжелее, чем вода, которую придется поднимать наверх. Вы не поверите, с какой скоростью вы будете испарять воду в летнее время в этом районе.
– Почему мы не можем посылать помощников вниз за водой?
– Потому что они скоро залягут в летнюю спячку. – Бертин повел рукой, указывая на окружающие джунгли: – Вы глазам своим не поверите, как это все изменится через несколько дней. Все эти деревья превратятся в набор сухих палок без единого листочка. Фши возведут баррикаду из терна вокруг Хадаля и заснут. Потом, с приходом первого дождя осенью, они проснутся и женщины начнут рожать. Вы уверены, что не хотите поменять свой безумный план?
– Ни за что.
* * *
Шума оказалось даже больше, чем ожидал Моянг, и это действительно продолжалось всю ночь. Он вышел из палатки на наступающей заре в мрачном настроении. Лишившиеся цветов фши все еще скакали по полю, которое они равняли не просто так. На одной стороне поля были привязаны несколько домашних животных. Бертин с красными от недосыпа глазами все еще сидел на корточках на краю поля и вел киносъемку.
– Пошли, – прорычал Моянг.
– Куда пошли? – спросил Бертин.
– Мы отправляемся на гору сразу после завтрака.
– Ну и идите.
– Ты идешь с нами.
– Не сегодня, – сказал Бертин. – Не раньше, чем закончится брачный танец, а после я буду слишком уставшим для того, чтобы карабкаться вверх.
– Я сказал, что ты идешь. Не нарывайся.
– Что с тобой такое? Я же вам не мешаю. Идите на свою гору.
– И оставить тебя здесь, чтобы ты повредил наше оборудование или подговорил деревенских против нас? Нет, сэр! Я хочу, чтобы ты был у меня под присмотром.
– Ну, тогда вам придется меня нести. Я слишком вымотан последними делами, чтобы взбираться в горы.
– Черт побери, может, это заставит тебя передумать! – Моянг отстегнул ружье с пояса и со щелчком переломил ствол.
– Ну, и чего ты ждешь? – сказал Бертин. – Давай стреляй!
Моянг положил палец на спусковой крючок. Затем он опустил ружье.
– Ты безумный фанатик. Ты знаешь, что я не хочу убивать тебя. Я не убийца, а просто честный охотник за сокровищами.
– Тогда ради чего весь этот шум? Все, о чем я прошу, это оставить меня в покое сегодня, чтобы я мог досмотреть церемонию. Вам тоже будет интересно, если вы на минутку забудете о золоте.
– Мне? Вряд ли.
– В любом случае вам и вашим спутникам нужен отдых не меньше, чем мне. Если вы остаетесь здесь на все лето, у вас будет полно времени, чтобы прочесать развалины. Один день задержки вам не навредит.
– Даешь мне слово, что завтра пойдешь с нами без споров?
– Конечно, конечно.
– Ладно, – сказал Моянг. – Мы выйдем за час до рассвета, чтобы добраться до Жовакима до дневной жары.
– Здравая мысль. А теперь посмотри танец.
– Я лучше соображу какой-нибудь завтрак.
– О, но смотри, они как раз приближаются к кульминации. Ради того, чтобы увидеть это, некоторые туристы путешествуют несколько световых лет.
Моянг заколебался, наблюдая за шеренгами ктеремианцев, раскачивающихся взад и вперед. Пока он так стоял, заинтригованный вопреки самому себе, из палатки выбрались Ма и Петерсон. Последний заметил:
– Эти пацаны определенно умеют вдувать.
– Что? – спросил Бертин.
Петерсон повторил свою ремарку погромче, чтобы перекрыть гул, и выполнил собственное небольшое танцевальное па, чтобы проиллюстрировать сказанное.
Моянг спросил:
– А для чего все эти животные, привязанные на краю поля?
– Они для того, чтобы дать кровь, – сказал Бертин.
– Какую кровь?
– Ну, хотя они обычно вегетарианцы, мужчине-ктеремианцу требуется выпить крови, чтобы стать плодородным.
– Да ты что? – сказал Петерсон. – Тогда у меня есть идея.
– Ну или, по крайней мере, они в это верят. Никто не знает, правда ли это или просто суеверие.
Несколько ктеремианцев вышли из танца и возились с животными. Они установили большую глубокую чашу. Двое из них тащили одно животное, свлека, к чаше до тех пор, пока его голова не свесилась через край сосуда. Другой фши, которого Моянг по украшениям опознал как Вице–2, перерезал твари горло медным ножом так, что кровь заструилась в чашу.
Звуки рвоты неподалеку заставили Моянга обернуться. Ма, чувствительный к таким вещам, мучился желудком. Моянг повернулся обратно, чтобы досмотреть представление. Когда потянули второе животное, Моянг внезапно почувствовал сильную хватку когтистых ктеремианских рук на своих руках.
– Эй, – закричал он, выворачиваясь из захвата. Но поскольку они были намного крупнее, освободиться не получалось.
Два больших фши обхватили его сзади. Еще до того, как он повернул голову, протестующие крики двух компаньонов подсказали ему, что их также схватили. Бертина и местных помощников из Свехо тоже удерживали.
– Бертин! – закричал Моянг. – Что происходит?
Рыжий спокойно ответил:
– Они собираются перерезать нам горло, как и другим животным.
– Что? Почему? Сделай что-нибудь! Поговори с Вице–2!
– Невозможно разговаривать с ктеремианцем во время брачной охоты.
– Но откуда у них эта идея? Они казались дружелюбными!
– Они такие и есть, когда не вовлечены в церемонию. Сейчас же они нас рассматривают как тузатша и убьют без