Динавицер старательно задраил люк и уселся напротив, распуская губы в блаженной улыбке.
– Радуешься? – подобрела женщина.
– Еще как! – воскликнул Изя. – Сбыча мечт!
– Сбывание мечтей! – насмешливо фыркнул Бирский.
– Приготовиться! – строго сказал Римантас. Он сидел повыше, в носовой части бота. – К расстыковке готовы.
– Включили расстыковку, – зазвучал голос Почтаря.
– Горит транспарант «Расстыковка», – сообщил Станкявичюс, скрипя элементами скафандра. – Как наблюдаете бот?
– В центре экрана. Рассогласование по нулям.
– Идем на баллистический спуск.
Динавицер шумно вздохнул.
– И всё равно… – вымолвил он. – Как-то у нас всё просто… Прилетели, осмотрелись, садимся…
– А тебе что, обязательно подвиги нужны? – проворчал Шурик. – Ну, звыняйте, трудностев не було!
– Да не, я не в том смысле. Просто ждал долгих поисков, мозговых штурмов… Чтоб куча версий, и разбор… да почти разборки! С криками, с нервами… Время уходит, а мы никак не можем сыскать эту чертову базу… А тут – сразу. Оп – и готово!
Шарлотта хотела ответить, но ее опередил Римас.
– А чего ты удивляешься? – прогудел он. – Мы были почти уверены, что Плутон, так сказать, не «родной» Солнцу. Где-то когда-то увязался за нами этот беспризорник. Если это произошло в системе, где обитали рептилоиды, то можно было ожидать, что они оставят следы на пыльных, вернее, снежных тропинках Плутона. И, заметь, мы знали, что искать – похоже, цилиндрические строения, заглубленные в грунт – излюбленный стиль этих… долбоящеров!
– И еще один момент, – уставил палец вверх Бирский. – Мы бы никогда в жизни не отыскали базу, будь она подо льдом. Шансов – ноль целых хрен десятых!
– Внимание! – перебил его Римантас. – Ждем торможения… Есть торможение!
Мягко навалилась тяжесть, задавливая тело и мысли.
– Перегрузка три… Высота – четыреста пятьдесят метров… Двести пятьдесят… Сто… Внимание, сработали двигатели мягкой посадки!
Гул и дрожь передались через пол седалищу.
Толчок – и всё стихло.
– И чё сидим? – заерзал Изя. – С вещами на выход!
* * *
Десантный бот – серебристый усеченный конус, недавно венчавший «пирамидку» корабля – хорошо смотрелся на фоне обширной ледяной равнины.
Римас поосторожничал, не стал «приплутониваться» на верхнюю площадку инопланетной базы – вдруг провалится? – и сел рядом.
В стороне из фиолетового льда выступали нагромождения черных скал – базальтовые глыбы торчали, подобно бивням или клыкам хтонических чудищ. А в звездных небесах висел здоровенный Харон – словно отражение Плутона в черном зеркале бесконечности.
– Выдвигаемся! – скрежетнул в наушниках голос Станкявичюса.
Шарлотта, затаив дыхание, плавно спрыгнула на грунт с лесенки. Она провалилась по колено в слоистый лед, сминая хрупкие пустоты – и тут же поднялась обратно, словно оттолкнувшись от батута.
– Нормально! – прокряхтел Изя, осторожно топча льдистые перепонки, но все равно взмывая на полметра. – Это сверху только… Ух, ты! – воскликнул он. – Вход! Видите? Треугольный! Это точно рептилоиды! На лунной базе – помните? – там такие же проемы… Впер-рёд!
– Не спеши! – прикрикнул Римас. – Вдруг тут каверны?
– Вытащите!
– Стоять, сказал! А если ухнешь и – фьюить! – до конца географии? Шагай постепенно, как по Дерибасовской!
– Так точно… – тяжкий вздох Изи отдался в наушниках.
Шарлотта ступала осторожно, пробуя ногой мутные стеклистые соты под ломкой корочкой толинов – даже слабенькому ультрафиолету Солнца хватило миллионов лет, чтобы «выпечь» простенькую органику из метана, азота и прочей химозы, накрывшей Плутон.
А стена впереди росла, как обрыв, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки. Ладонью в перчатке Шарли провела по шершавой, микропористой поверхности, похожей, скорее, на коралл, чем на бетон. Стена красиво сверкала лиловым инеем.
– Да тут не дверь! – послышался задыхающийся голос Динавицера. – А целые ворота!
– Осторожно!
– Да я осторожно… Смотрите! – Изя шаркнул ногой в нескольких шагах от широченного «порога», разрывая льдинки. – Тот же материал, что и у стен! И… Ага! И форма треугольная! Видите? Похоже, что чужие выпилили вход в монолитной стене, и обрушили пласт! А он потом ме-едленно подтапливал лед, пока не ушел вровень…
– И зачем это рептилоидам? – с ехидцей поинтересовался Бирский.
– А кто тебе сказал, что стену долбили рептилоиды?
– Да что вы спорите на пороге? – рассердилась Шарлотта. – Заходим!
И показала пример. Удержаться на ногах было сложно, сила притяжения на Плутоне вдвое слабее лунной: делаешь шаг – и взмываешь, как воздушный шарик.
Прямо за входом, по сути – проломом, находился небольшой зал со стенами, наклоненными внутрь. Их покрывали потёки и растрескавшиеся складки.
– Облезли… Утепление, что ли? Умели жить рептилоиды…
– Надо будет образец взять.
– Ну, а как же!
Поднимаясь по пандусам, «следопыты» переходили из зала в зал, словно ступая анфиладой, закрученной в спираль – от витка к витку, от яруса к ярусу, пока фонари не рассеяли голубоватый свет по огромному мутному полупрозрачному своду.
– Мы на самом верху базы! – волнуясь, глухо выговорил Римас. – Под тем самым куполом… Только не видно ни черта за ним – метеоритная эрозия…
– Зато тепло! – подивился Шура. – Не верится даже… О! Минус тридцать всего!
– А и правда… Ни фига себе…
– Эй, смотрите! «Ждун»! – Изя осторожно пошлепал перчаткой странную фигуру – четверорукую, с парой сросшихся голов – и ни глаз, ни ушей, ни рта. – Вряд ли это статуя! Скорее, что-то вроде робота… Вот, видите, какая «рука» – суставы металлические, тяги… Как у Терминатора! А вся плоть оплыла натёками… Так, правильно! Это чудо-юдо тут десятки миллионов лет валялось! Ждало-ждало, и дождалось…
Космонавты разбрелись, исследуя купол, а Шарлотта дошагала-допрыгала до его центра, где воздвигся большой пузатый цилиндр, как будто выточенный из угольно-черного полированного мрамора.
Бельская-Блэквуд облизала подсохшие губы, сердце забилось… Всю дорогу сюда, под некогда прозрачную крышу, ее преследовала неотвязная мысль – их направляли!
Существ с третьей планеты, наконец-то обретших разум, заботливо вели – от порога до этого сажевого барабана…
– Изя! – выдохнула женщина.
– Иду! – мигом отозвался Динавицер.
Но Шарлотта не стала дожидаться ксенолога. Прямо посередине гладкого нуарного цилиндра покоился матово-серебристый кубик с ребром сантиметров пятнадцати. Шарли, затаив дыхание, словно выдох мог навредить, бережно взяла артефакт в обе руки.
Он мало что весил, но на Плутоне далеко не земная тяжесть. Бельская-Блэквуд разглядывала кубик с непередаваемым чувством – словно в этот самый час, вот в этой точке пространства соприкоснулись две нити – одна с Земли, а другая из немыслимой глуби времен. Сомкнулись – и затянулись крепким узелком.
– Ух, ты-ы… – обычное крикливое ликование Диновицера сменилось тихим дрожащим шепотом. – Дай подержать…
– Осторожно только, – Шарлотта нехотя передала находку.
Подошли и остальные двое.
– Грани и углы сглажены… – негромко прокомментировал Римас.
– Да это-то ладно… – протянул Изя, трогая «объект невыясненного