Мы бросаем гоблина в телегу, и Наоми собирается вытереть руки в перчатках о кожаную юбку своего доспеха, но в последний момент останавливается. Ее глаза поднимаются на меня.
— Спасибо, — с трудом выдавливает она из себя. — За то, что помог нам, когда не был обязан. Когда наш собственный лорд отказался. За то, что заплатил нам, когда мог просто заявить о своих правах на этих фейри.
Она поднимает подбородок, как будто ожидает, что проявление мягкости будет встречено насмешкой, и готова к этому. Ее строго изогнутые брови, обрамляющие большие, горящие глаза, создают впечатление, что она постоянно хмурится. В сочетании с острыми углами высоких скул и черными волосами, обрамляющими бледную кожу, она выглядит величественно, словно королева.
Какая неожиданная редкость — найти такую красоту в этих суровых, нетронутых частях протектората.
— Ты не должна благодарить меня за то, что я выполняю свой долг, — говорю я, и слова застревают в горле, когда ее взгляд приковывает меня к месту.
Мы наклоняемся, чтобы поднять еще одного гоблина, и она поднимает на меня глаза, в которых играют искорки.
— Знаешь, мы могли бы отбиться от них и без вас, дворцовых щеглов.
Я не могу сдержать смех.
— Правда? — я снова смеюсь. — Дворцовые щеглы? Не знаю, стоит ли мне обижаться.
Мы поднимаем фейри, и когда он выскальзывает из ее рук, она на мгновение замирает, чтобы поправить его.
— Вы все приехали сюда в своих безупречных униформах, украшенных бронзовыми дисками, сверкающими на солнце, верхом на красивых белых лошадях. Удивительно, что в их гривах не были вплетены цветы, — уголок ее рта поднимается, но она все еще не улыбается, продолжая меня дразнить.
— Знай, что эти блестящие диски защищают нас, — я жадно всматриваюсь в каждую черту ее лица. — Признаю, что жители Пойнт Вуденда были сильны, но никто из вас не смог бы закончить битву так же эффектно, как Хендрик.
Она закатывает глаза, снова скривив губы.
— Он любит устраивать представления, да?
— Ты даже не представляешь, — смеюсь я. — По крайней мере, нам никогда не скучно во время долгих поездок.
Наоми вызывает у меня сильный интерес. Я хочу узнать, как эта хрупкая женщина способна противостоять орде гоблинов. Как ее мастерство в стрельбе из лука может сравниться с мастерством моих обученных стражников. Мой взгляд скользит по ее телу, пока мы с трудом поднимаем гоблина в повозку, и я замечаю выступающие кости на ее плечах и шее, и ответ на вопрос, почему она с юных лет охотится в лесу, становится совершенно очевидным.
Земли лорда Бранока достаточно плодовиты, чтобы никто из его подданных не жил в такой нищете.
— Я хочу сделать тебе предложение, — говорю я. Мои мысли все еще далеки от настоящего. Ее глаза расширяются, и она делает шаг назад. — Присоединяйся к моей группе охотников на фейри. Все они ужасно стреляют из лука, и никто не может сравниться с твоим трюком с молнией. Мы могли бы использовать твои навыки, чтобы очистить протекторат от фейри-зверей. Подумай о жизнях, которые ты спасешь.
Ее лицо мрачнеет, и она уходит от меня. Я остаюсь стоять на месте, глядя ей вслед. Спустя мгновение, я спешу догнать ее.
— Я сказал что-то не то?
Она снимает кожаные перчатки и бросает их на кучу, затем начинает снимать фартук. Только тогда я понимаю, что работа закончена. Повозки и костер загружены.
Наоми вскидывает голову и наконец встречается со мной взглядом.
— Я не могу просто взять и уехать. Моя семья зависит от моей зарплаты с ферм. Они будут голодать, если я не буду охотиться за едой. Он никогда не платит нам достаточно. Что-то похожее на панику мелькает на ее лице, ее плечи напрягаются.
Каково это, никогда не знать, когда будет следующий прием пищи?
Я кладу руку ей на плечо, когда она снова собирается уходить, и она вздрагивает от прикосновения.
— Я буду платить тебе столько же, сколько им, — я указываю на группу охотников на фейри, которые стоят в кругу и болтают между собой. Хендрик наблюдает за нами, наклонив голову набок. — Двадцать золотых в месяц, плюс доля от стоимости добычи. У тебя будет собственная комната в казармах замка Эплшилд, когда мы туда вернемся.
Наоми бледнеет при упоминании о зарплате. Я говорю о сумме, которая превышает все, что она когда-либо держала в руках.
— Миры соединяются только на несколько месяцев раз в семь лет. Лорд Бранок не будет держать мое место на ферме, пока я не вернусь.
Она колеблется и не может принять решение, и выглядит так, будто в любой момент может убежать.
— Тогда войди в состав моей охраны, когда закончится охота, — говорю я.
Она смотрит мне в глаза, решая, может ли доверять мне. Ее взгляд падает на мою руку, которая все еще касается ее плеча, и я быстро убираю руку.
— Я подумаю, — шепчет она и уходит.
— Не думай слишком долго, — кричу я ей вслед. — Мы уезжаем с первыми лучами солнца.
Наоми быстрыми шагами пересекает очищенное поле битвы и направляется к тому же месту на стене, где сидит молодая женщина с волосами цвета кукурузного шелка, та самая, которая укутала Наоми своим плащом. Они оживленно разговаривают, пока младшая сестра не обнимает старшую, бросая на меня взгляд со слезами на щеках и легкой улыбкой на губах. Наоми остается невозмутимой, поворачивается на каблуках и бежит в город.
— Если в вашей охотничьей группе есть места, я заинтересована, — говорит женский голос рядом со мной, и я поворачиваюсь к ее хозяйке. У нее каштановые волосы, заплетенные в тугую косу. Ее маленький вздернутый носик, усыпанный веснушками, придает ей вид юной невинности, но этот образ разрушается огнем в ее глазах и кислой гримасой на губах.
— Я видел, как ты сражалась на стене, — говорю я. Конечно, я видел, она стояла прямо рядом с Наоми. — Еще одна охотница?
— Я охочусь в одной группе с Наоми. Она расскажет тебе о моих навыках. Меня зовут Кандра. Увидимся утром, когда будем выезжать, — Кандра разворачивается на каблуках и уходит, ее длинная коса раскачивается из стороны в сторону.
Я сдерживаю улыбку. Во время сражения, по стене, где стояла Кандра, вверх ползли корни и ветви, сбивая врагов. Нам пришлось вырезать двух гоблинов, которых она поймала и раздавила.
— Похоже, я нанимаю двух охотниц, — говорю я. — Есть идеи, где можно принять ванну, поесть горячей еды и переночевать в этом месте? — усталость внезапно наваливается на меня с такой силой, что ноги подкашиваются.
Имоджен улыбается, когда мы идем к входу в город.
— Я мечтаю о мягкой постели. Ты потратишь деньги на лучшую таверну в городе, Ронан. Я не хочу, чтобы в моем матрасе были жуки.
Хендрик подходит и обнимает нас обоих за плечи.
— Да! Я готов выпить за это. Я очень рад, что мы спасли этот город.
Имоджен отмахивается от него.
— Ты хоть представляешь, как воняешь?
— Наверное, так же, как и ты. Как задница гоблина?
Имоджен смеется и не отталкивает его руку, когда Хендрик снова кладет ее на плечо. На моем лице появляется улыбка. Мы находимся на другом конце протектората, покрытые кровью и гноем, и только что помогли людям спастись.
Жизнь прекрасна.
Глава 7
Наоми
Двадцать золотых в месяц. Такие деньги могли бы изменить нашу жизнь, но мне пришлось бы оставить свою семью. Начать новую жизнь вдали от них. Честно говоря, я не знаю, как они бы справились без моей защиты. Кто будет искать маму, когда она потеряется? Кто будет следить за тем, чтобы мужчины не вели себя с Дейрдре так же?
Я прислоняюсь к кирпичной стене таверны «Золотой колокол», а легкий утренний туман окутывает мои лодыжки и смешивается с белыми облачками моего дыхания. Холод пронизывает меня насквозь, но помогает прояснить мысли.
Глаза слезятся от воспоминания о том, как Морри и Эван цеплялись за мои ноги сегодня утром, когда я собиралась уходить. Их глаза были красными от слез, потому что они провели половину ночи, плача и умоляя меня не уезжать и не начинать новую жизнь где-то вдали от них. Я не могла понять, была ли мама в сознании, когда я рассказала ей о своей новой должности. Она кивала, но ее глаза были пустыми. Дейрдре была единственной, кто был полон надежды. Кто видел общую картину.