Я должна была оставить его в покое, когда встретила на той первой лесной вечеринке на поляне возле портала. Я почувствовала силу, излучаемую им, опасность, и глупо повелась на них. Меня предупреждали, все предупреждали. Я не должна была позволять между нами возникнуть привязанности. Есть миллион способов, которыми я могла бы предотвратить такой исход, если бы не была такой чертовски глупой.
Мое сердце принадлежит двум мужчинам, и я убила одного, чтобы другой мог жить.
Все мое тело сильно дрожит, когда буря исчезает вокруг нас, открывая голубое небо, и стена огня опускается. Я хочу все вернуть, только чтобы еще раз услышать смех Ниссиена. Этот человек был токсичным, я понимаю это, но он не заслуживал смерти. Не заслуживал такого предательства.
— Наоми. Наоми!
Я едва слышу, как меня зовут, из-за собственных рыданий.
— Все в порядке. Фейри больше нет, — Имоджен приседает передо мной, кладя руку мне на плечо, как будто не понимая, что именно в этом и заключается проблема. — Ронан тяжело ранен, и мы израсходовали все наши запасы энергии. У тебя что-нибудь осталось? Если да, я смогу его вылечить.
Я киваю, но дрожу так сильно, что не могу пошевелиться. Имоджен и Финбар поднимают меня на ноги, а затем поддерживают за плечи, помогая идти. В следующий момент я наклоняюсь над Ронаном и кончиками пальцев слегка поглаживаю его лицо между обожженными ранами.
Боже, как это больно выглядит. Кожа ярко-красная и сморщенная, местами с глубокими открытыми трещинами и кусочками обугленной плоти, отваливающейся от нее. Они покрывают его лицо, шею и плечи, везде, чего коснулось огненное лассо.
Мое горло сжимается, и я не могу дышать от эмоций, которые душат меня при его виде. От той сильной боли, которая заставляет Ронана вздрагивать при каждом вдохе и покрывает лицо блестящим потом.
Во мне растет новая ярость от того, что Ниссиен сделал с ним это. Что он причинил боль этому человеку с таким добрым сердцем. Удар от таких противоречивых эмоций заставляет мою голову кружиться.
Ронан медленно открывает глаза.
— Наоми. Наоми, тебе нужно бежать, — его голос такой слабый. — Я пытался... пытался... — мое сердце наполняется любовью к нему. Даже в таком состоянии, на грани смерти, он думает только обо мне.
— Фейри больше нет, — я успокаивающе глажу Ронана по волосам, снова и снова. — Он умер, — после этих слов его глаза закатываются, и он судорожно вздыхает, как будто наконец-то может расслабиться.
Имоджен берет меня за руку, и я наклоняюсь к ребенку, которого я буду растить вместе с этим мужчиной, и извлекаю из него столько магии, сколько могу. У меня есть ощущение, что сам малыш предлагает ее, будто желая спасти своего настоящего отца.
Мое тело покалывает, когда я передаю магию Имоджен, а она вливает ее в Ронана, сшивая плоть открытых ран, исцеляя их от глубоких порезов до красных рубцов, от сморщенной кожи до белых шрамов, тонких как волосы и видимых только при прямом свете.
Я отдаю слишком много сил, чтобы спасти Ронана. Я не хочу, чтобы на нем остался хоть один след, ведь он заработал свои раны, защищая меня.
В глазах чернеет и танцуют звездочки. Я опасно качаюсь, сидя на мертвой траве, почти падая, но сильные руки поднимаются и обнимают меня.
— Теперь ты моя, — говорит Ронан мне на ухо, его голос твердый и сильный. — Я забираю тебя домой, — он поднимает меня на руки и уносит прочь.
Я не могу отвести взгляд от места, где лежит Ниссиен. Его тело валяется на земле, от него все еще поднимается дым. Из его груди торчит нож, вокруг которого видны черные следы от ожогов.
В моей голове всплывает его взгляд, когда я его предала. Я никогда не забуду его. Как лезвие в моей руке сопротивлялось, пронзая плоть и мышцы человека, которого я люблю. То ощущение, как жизнь уходила из него, когда он обмяк в моих руках.
Я буду переживать этот момент в своих кошмарах до конца своих дней. Это справедливое наказание за то, что я сделала.
Глубокая боль пронзает мою грудь с каждым шагом Ронана, уносящим меня все дальше от него. Мы просто оставляем его там, чтобы он сгнил под открытым небом, чтобы его разорвали звери. Меня снова охватывают рыдания, и я плачу, как никогда раньше.
Мы просто оставляем его там.
Ниссиен заслуживал лучшей судьбы, чем та, которая ему выпала, но Ронан заслуживает всего мира. Всю меня. Я крепко цепляюсь за грудь Ронана и изо всех сил стараюсь отпустить Ниссиена, но это самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать.
Глава 28
Ронан
Наоми крепко засыпает в седле, а я прижимаю ее к себе. Я не могу перестать целовать ее волосы и лицо, обнимая одной рукой за талию. Сегодня я едва не потерял ее. Я едва не потерял всех.
Хендрик умудряется сидеть прямо на своей лошади, но он слаб и постоянно кашляет. Черные прожилки на его лице постепенно исчезают. У Финбара сломана рука, обмотанная грубой повязкой, а у Имоджен синяк под глазом и разбитая губа. Мы все на нервах, наша магия полностью истощена, и большинство из нас настолько избиты, что навряд ли справимся с мечом.
Если один высший фейри смог нанести нам такой ущерб, я не хотел бы попасть в засаду их банды. Единственная причина, по которой мы выжили, заключалась в том, что он доверял Наоми настолько, что не ожидал от нее удара.
Я даже не хочу размышлять об этом. Эти мысли ведут к мрачным выводам, и в моей голове возникают образы Наоми, совершенно одинокой и напуганной, запертой этим человеком.
А еще то, как он держал ее.
Прошлое Наоми не имеет значения.
Вчера вечером она пообещала мне себя, и с этого все началось. Моя жена. Она будет моей женой. Мое сердце трепещет от этой мысли, и меня наполняет нетерпеливое ожидание. Теперь ничто не может встать между нами. Я дам клятву, как только мы вернемся домой, если смогу.
Мы близки к порталу. Я чувствую это по тому, как браслет из лунного камня вибрирует на моей коже. Он ведет нас по широкой тропе через деревья с золотыми кронами, которые сводятся над дорогой, образуя туннель, пересекающий травянистый ландшафт, усыпанный кучами опавших листьев.
Шум в подлеске заставляет нас всех вытащить мечи и натянуть луки, но существа, которые выходят из зарослей, не набрасываются на нас в ярости, а просто следуют на расстоянии, пристально глядя на Наоми.
Это странные на вид низшие фейри, две лесные нимфы с огромными головными уборами из овсяных веток и листьев, спадающих каскадом по плечам, и цветочная нимфа с розовыми волосами, усыпанными георгинами.
Они постепенно приближаются к нам, пока цветочная нимфа не набирается смелости подойти.
— Наоми в порядке? — спрашивает она мелодичным голосом.
— Да, будет, — осторожно отвечаю я.
Женщина кивает.
— Вы ее друзья? Вы везете ее домой?
— Да.
— Передайте ей, что Дианте желает ей всего хорошего. Хейзел и Элоуин тоже, — цветочная нимфа исчезает, не дожидаясь моего ответа, но у меня остается ощущение, что они все еще следуют за нами.
Портал на вершине холма словно маяк, указывающий путь к безопасности. Из него все еще валит туман, а лунный камень слабо мерцает белым светом, переливающимся всеми цветами радуги.
Мое сердце не перестает колотиться, пока каждый из моих людей не подводит свою лошадь под кольцо, и мы не пересекаем этот жуткий пейзаж белой пустоты и не выходим на другую сторону.
По возвращении нас встречает полный хаос.
Жрицы и друиды набрасываются на нас, а целители среди них сразу же пытаются вырвать Наоми из моих рук. Я с трудом отпускаю ее. Убрать руки с ее талии и передать другому человеку невероятно сложно, особенно после всего, что мы пережили.
Наоми укладывают на толстый слой мха, ее черные волосы рассыпаются вокруг нее, как темный ореол. Я слезаю с лошади и приседаю рядом, пока две жрицы проводят руками над ее телом, из их ладоней исходит небольшое количество магии, когда они осматривают ее.