Набрала в грудь побольше воздуха, вытянула губы трубочкой и высунула язык.
— Зараза, — засмеялся, опустив голову к груди и содрогаясь всем телом, а я продолжила деловито врачевать, глупо улыбаясь. — Могли бы сцапать этого призрака, если бы не они.
— Скорее, сладенько проспали бы до утра, — хмыкнула в ответ.
— Или так, — не стал спорить Миша, — в любом случае, всё испоганили. Вот что им тут, мёдом намазано? Ещё и с камерой… профессиональной, прошу заметить. Да и сами подготовились.
— Странно, да? Ни тебе шапочек из фольги, ни других приблуд.
— Ага, а тип с битой явно вспомнил популярный сериальчик, обезумев и со страху наложив в штанишки. А пришёл-то какой самодовольный, с битой.
— Давай правую.
Миша вновь шевелит пальцами и вздыхает:
— С правой лучше повременить. Я ему нос разбил, на моих руках, буквально, его кровь. Пусть возьмут образец, вдруг повезёт.
— Разумно, — тяну с уважением.
— Батя так в третий раз попался, когда с подельниками пытался обнести круглосуточный магазин, — скривился Воронов.
— Так ты не шутил? — всё ещё не верила своим ушам.
— Мой образ померк в твоих глазах? — хмыкнул мрачно.
— Какое мне дело до того, кто твой отец? — попыталась отшутиться. — Я ж за тебя замуж не собираюсь.
— Это пока, — вроде бы сострил в ответ, но весёлым не выглядел. — Про батю — правда. Я не совсем конченый шутить подобным образом. Ладно, вернёмся к нашим баранам… добряк, говоришь?
— Ну, он выплыл весьма своевременно, — я пожала плечами и прекратила издевательскую экзекуцию. — Такое ощущение, что он шастал по дому, пока мы дрыхли, но, когда превосходство противника стало очевидным, решил внести свою лепту.
— Похоже на правду. И, как истинный супергерой, поспешил скрыться, когда ты ломанулась за ним.
— Да я свет хотела включить… — пробормотала, потупив глазки.
— А я говорил что? — уточняет недовольно.
— Да ну хватит тебе, я взрослая девочка и вполне могу сама принимать решения! — с виноватой моськой не прокатило, попробуем пойти в наступление.
— А если бы тот мудила выстрелил? — спрашивает хмуро и ворчит: — Думаешь только о себе…
— А о ком мне ещё думать? — хмыкнула невесело.
— О тех, кому ты небезразлична. И я в их числе, так что можешь думать обо мне хоть круглые сутки.
— Да когда мне о тебе думать, если ты постоянно перед глазами? — возмутилась притворно, а он улыбнулся с озорством:
— Закрой.
— Не буду, — буркнула, отводя взгляд.
— Закрой… — прошептал на ухо, приблизившись, и тут же хохотнул: — Заметь, рот открыть не прошу.
Перевожу на него возмущённый взгляд, а он подаётся вперёд, оказываясь всего в паре сантиметров от моего лица, практически касаясь кончиком носа. Дыхание его чувствую, начавшее учащаться, напряжение чувствую, притяжение неимоверной силы, бороться с которым становится невозможно. От одной лишь мысли, что сейчас он меня поцелует, по телу расползается тепло, концентрируясь внизу живота. Облизываю пересохшие губы, готовясь к страстному чувственному поцелую и вздрагиваю от трели звонка, чуть не прикусив язык.
— Вот когда не надо, они тут как тут… — бурчит Воронов, поднимаясь. — Кстати, ты подписала договор с Юницкой?
— Блин, — буркнула, совершенно забыв о такой мелочи, как юридическое обоснование нашего нахождения в доме.
— Понял, — хохотнул Воронов, идя к входной двери, — будем импровизировать!
На счастье, в наряде оказался знакомый Миши. Паршиво ухмыляясь, он составил протокол, задал несколько вопросов с усмешкой, отмочил пару глупых шуток, но криминалистов вызвал.
И всё бы ничего, но город на столько мал, что сарафанное радио сработало практически молниеносно: нарисовался Андрей.
Причём, не позвонил, а возник на пороге лично, во всей красе, с суровым видом, не сулящим ничего хорошего.
— О, какие люди, — тихо хмыкнул Воронов, — твой выход, Манюх.
Приняв покаянный вид, я поплелась навстречу бывшему супругу.
— Какого чёрта происходит?! — зашипел Андрей гневно. — Маш, мы о чём договаривались? В первую очередь ты звонишь мне! Не в полицию, не дяде Васе, а мне!
— Ты отлично знаешь, что у меня нет никакого дяди Васи… — буркнула в ответ. — Да и… ночь на дворе, Андрюш, а у тебя ребёнок маленький… ну что я, совсем без понятия, что ли?
— Ребёнок ночью спит! — рыкнул Андрей, а Миша отозвался от лестницы:
— Везёт…
Андрей бросил на него уничижающий взгляд, ухватил меня под локоть и потащил подальше ото всех, в кухню.
— Рассказывай, — приказал грозно.
— Да тут… — начала мямлить, не зная, как начать.
— Ты не могла развлекаться со своим любовником в более безопасном месте?! — вспылил бывший муж, а мои глаза полезли на лоб.
— Не поняла, — выговорила по слогам. — Это ещё что за предъява?
— Да я не… — поморщился бывший, подбирая слова. — Я не о том! Хотя нет, и об этом тоже! Ты утверждаешь одно, а по факту…
— Я с ним не спала, — сказала сухо, — это во-первых. Угадай, что во-вторых.
— Это не моё дело, — ответил понуро. — Прости…
— Именно! — ткнула пальцем ему в грудь. — И вообще, мы приведение караулили.
— Чего? — ошалел бывший.
— Того, — передразнила язвительно и быстро пересказала суть, закончив: — Я не спятила. И Юницкий тоже. По большому счёту, если это доказать, Арина вообще не имеет права дом продавать. И у меня будут большие проблемы, если правда вскроется, когда дом уйдёт покупателю. Сам знаешь, что за люди себе могут его позволить!
— Знаю, — буркнул недовольно. — Могу чем-то помочь?
— Вообще-то, да… — пробормотала задумчиво. — У вас же в управлении куча умников, так?
— Каждый первый, — хмыкнул Андрей. — Кто конкретно нужен?
— Спец по дверям и замкам, — ответила пространно, но тут же пояснила: — Нужно понять, старая ли дверь и менялся ли замок.
— Надо — значит найдём, — ответил уверенно.
Постоял, помялся, с неудовольствием покосился на мою грязную юбку, но от комментария воздержался.
— Позвоню, — бросил напоследок, сурово посмотрел на Воронова и удалился вместе с полицией.
— Ну вот мы снова одни, — хмыкнул Миша, медленно подходя ближе. — Чем займёмся, Марь Санна?
— Дочитай показания Юницкого, — дала задание с деловым видом и пошла на поиски хоть чего-нибудь, чем можно задраить разбитое окно.
5
Вырубилась я ещё когда он шелестел бумажками перед вновь растопленным камином, галантно уступив мне кресло. Ну, как сказать, уступил — я успела его оккупировать, пока он добывал огонь. Послушала угрозы стащить меня за ноги или сесть сверху (всё джентльменство сводилось к праву выбора), поулыбалась и погрузилась в безмятежный сон.
А вот проснулась от того, что он довольно чувствительно трясёт меня за плечи, громко ворча:
— Да где там у тебя эта кнопка загрузки системы… Манюха, подъём, мне ехать пора!
— Пока, — отмахнулась вяло, не открывая глаз.
— Я тебя тут одну не оставлю, и не мечтай, — ответил язвительно. — Опять чёрте куда полезешь, а мне дёргайся.
— И что мешает мне вернуться? — уточняю, слабо ухмыляясь.
— Злая ты, — вздыхает тяжко. — Не хочешь по-хорошему…
Думала, он меня-таки стянет с кресла, но нет.
Паршивец начал меня щекотать! Щекотать!
— Да ты с ума сошёл! — уже визжу, да и то с трудом, пытаясь отбиться, заливаясь хохотом.
— Я тебя предупреждал!
— Да всё, всё, встаю! — иду на попятный. — Ты монстр!
— Да, я жесток, — отвечает стальным тоном. Открываю один глаз и вижу его озорную моську. — Жду на улице. В ванной новая зубная щётка.
Всё-таки дал мне время подумать о нём… и я им воспользовалась.
Перемены в нём радовали, пожалуй, даже слишком. За один только вчерашний день я улыбалась чаще, чем за последние полгода. Но было это раздражающее «но», мешающее погрузиться в состояние эйфории, почувствовать, прочувствовать приятное томление влюблённости. Как скоро он станет прежним? После секса? Сразу или мне перепадёт ещё разочек?