За многие годы казней и конфискации имущества опальных в царской казне скопилось большое количество различной «опальной рухляди». Многое было, конечно, расхищено при беспорядочных конфискациях, но наиболее ценные вещи (золотые и серебряные изделия, иконы в ценных окладах, оружие, платье, меха и т. п.), частью оцененные, частью без оценки, лежали в царских кладовых. Эти груды «опальной рухляди» царь Иван решил использовать для поминания душ казненных.
Кн. Курбский в рассказе о боярине Иване Ивановиче Хабарове писал, что царь Иван «разграбил скарбы великие, от праотец еще собраны». Небольшие крохи этих «великих скарбов» попали в Симонов монастырь. Во вкладной книге монастыря мы читаем, что 11 октября 1569 г. по душе царицы Марьи Темрюковны «бояре из опричнины» князь Василий Иванович Темкин Ростовский и Иван Яковлевич Чеботов прислали с Власом Реутовым «ковш серебряной. Ивановской Хабарова, весу в нем 3 гривенки 11 золотников». В 1583 г. царь Иван прислал в Симонов монастырь «по убиенных» 400 руб. деньгами и на 150 руб. 20 алтын сосудов, образов в окладах и разных вещей, а затем еще на 97 руб. разной рухляди. В числе присланных вещей упоминаются: «братина серебряна бела, по венцу резаны меж слов травы, весу в ней полодиннадцать золотника, Ивановская Хабарова, цена 13 рублев» и «девять пугвиц серебряных, белы, зернчати, Ивановские Хабарова, цена 2 рубля».
Наши сведения о вкладах случайны и невелики, но то, что известно, дает основание сказать, что на это дело были употреблены огромные средства, исчисляющиеся не тысячами, а несколькими сотнями тысяч тогдашних рублей.
Нетрудно представить себе, какое оживление царило среди монастырских властей и вообще монашествующей братии, когда с весны 1583 г. в Москве происходили разбор и оценка «опальной рухляди» и распределение вкладов по монастырям.
Источники и приемы составления списка опальных
В каком приказе и как был составлен список опальных? На первый вопрос нельзя ничего сказать, а по второму можно высказать несколько соображений.
Вся обстановка многих казней, приобретавших иногда характер погрома, когда людей убивали без разбора и счета, устраняла возможность составить задним числом сколько-нибудь полный список убитых. В таких случаях приходилось возлагать надежды на всеведение «господа бога» и давать ему кое-какие наводящие указания. В заголовке списка Нижегородского Печерского монастыря сказано: «Сих опальных людей поминати по грамоте Цареве и панахиды по них пети; а которые в сем синодике не имени писаны, прозвищи или в котором месте писано 10 или 20 или 50, и то бы тех поминали: Ты, господи, сам веси имена их».
Множество таких записей, неизменно сопровождаемых этим благочестивым припевом, мы видим во всех списках Синодика. «В угле в Губине православных христиан девятнадцать человек, имена их сам, господи, веси». «В Бежецком Верху Ивановых людей (т. е. людей боярина Ив. Петр. Федорова. – С. В.) шестьдесят человек, да дванадесять человек, скончавшихся ручным усеченьем…».
Ясно, что ожидать точности и полноты в подобных записях, сделанных много лет спустя после событий, нет никаких оснований. Так, с самого начала следует запомнить, что приказные дьяки при всем желании не были в состоянии дать сколько-нибудь полного списка жертв. Ниже я буду говорить об отсутствии в Синодике многих крупных, всем известных лиц, погибших в опалах, а здесь следует отметить, что особой неполнотой по весьма понятным причинам страдают сведения синодиков о лицах из низших слоев населения, избивая которых, опричники не интересовались ни именами, ни даже числом.
Какие же источники могли иметь под руками приказные дьяки и использовать при составлении списка опальных?
Главным и самым надежным источником были, конечно, следственные и судебные дела, поскольку казни предшествовали следствие и суд с решением дела. Ряд указаний на подобные дела мы находим в известной описи архива царя Ивана. Так, в описи значится «Посылка в опришнину Юрья Незнанова с товарищи, да пана Станислава, да Аврама Едигеева». В чем состояло дело и кем был Юрий Незнанов, неизвестно, но мы находим его в Синодике. В архиве хранилось дело: «Привод и допрос Олешки Сабурова и человека его Куземки Литвинова, как поймали их в Новегороде и привели к Москве». В Синодике мы находим Алексея Сабурова и Кузьму – очевидно, его человека К. Литвинова.
Еще пример. В архиве хранились «Дело Прокоша Цвиленева, что сказывал на него наугородцкой подъячей Богданко Прокофьев государьское дело» и «список правежной, что взято на Прокофье на Цвиленеве». Этого Прокофия Цвиленева мы находим в Синодике.
Из описи дел Посольского приказа XVII в., указанной еще Карамзиным, известно, что в архиве Посольского приказа хранилось «изменное дело» новгородского архиепископа Пимена и его сообщников. Шлихтинг рассказывает, что по этому делу с И.М. Висковатым было казнено «по списку» 116 чел., и приводит имена шести главных лиц. Эти лица и их соучастники действительно записаны в Синодике, записаны в одном месте и почти в том же порядке, в каком поименовал их Шлихтинг.
Однако во многих случаях судебной процедуры не производилось совсем, многие дьяки были казнены в разное время, и много дел могло быть растеряно. Таким образом, этот источник оказался совершенно недостаточным.
Вторым важным источником были черновые отпуски наказов исполнителям казней и их донесения об исполнении возложенных на них поручений. В Синодике есть определенные указания на то, что «каты», как выражался кн. Курбский, получали иногда списки лиц, подлежащих казни. К указанным в списке лицам они прибавляли уже от себя, смотря по обстоятельствам дела, жен и детей, оказавшихся в наличии, и других лиц.
Таковы, например, те места синодиков, в которых находятся заголовки: «Новгородские подъячие женатые» (с женами и детьми. – С. В.), «Подъячие неженатые», «Московские подьячие» и т. п. Выдержкой из донесений «катов» представляется запись, которой начинаются все списки Синодика: «Казарина (Дубровского. – С. В.) и двух сынов его, да 10 человек тех, которые приходили на пособь». Ясно, что палачи имели приказание убить Казарина и его сыновей, но к ним пришли «на пособь» их домочадцы, оказали сопротивление и были за это убиты, о чем палачи и донесли царю.
Несомненно, что такого же происхождения фраза нижегородского списка Синодика, случайно сохраненная монахом, писавшим список, среди перечня имен (между Андреем Бухариным и Андреем Зачесломскпм): «Отделано 369 человек… И всего отделано по июля по 6-е число». Для целей поминания душ эта подробность была не нужна и во всех других списках ее нет.
Такого же, как мне кажется, происхождения те записи Синодика, в которых убитые частью поименованы, а частью указаны числом, или только числом с указанием места и обстоятельств казни.
Предположительно можно указать еще третий источник – погодные записи событий, которые велись дьяками, главным образом разрядными и посольскими, как материал