– Давай, – сказал Хавьер, протягивая Варгасу руки. – Твоя очередь, я ловлю.
Лишь на секунду у капитана мелькнула мысль: «Какого черта? Во что я вообще ввязался?», но он задавил ее в зародыше. В первую очередь он должен думать о деле. Он подпрыгнул, с первого раза достал до перекладины, подтянулся и перебрался в зоосад. Хавьер смотрел на эту акробатику с нескрываемым восхищением. Когда Варгас выпрямился рядом с ним и одернул задравшийся пиджак, художник от души хлопнул его по спине.
– Ну ты даешь, мужик. Силен! Но надо спешить, пока моя баба не сбежала с каким-нибудь хлыщом. Она девка хорошая, да только ветер у нее – и в голове, и между ног. Падка на мужиков, особенно на тех, у кого деньги водятся.
Капитан промолчал. Из короткого знакомства с Ивонн Ванмеер у него сложилось иное впечатление: это мужики, с деньгами и без, липли к ней как мухи. Он и сам на нее запал, что скрывать. Не больше, чем мог себе позволить, но и не меньше. Варгас и не помнил, когда в последний раз испытывал к женщине не только физиологический интерес, и плохо представлял, что ему теперь с этим делать. Как не понимал и того, как себя вести, когда они доберутся до цели. «Действовать по обстоятельствам» – худшая из стратегий, совершенно недопустимая для человека его положения. Тем не менее Варгас сейчас поступал именно так. Подобно маленькой щепке в бурном потоке, он не мог сопротивляться силам, которые влекли его за собой.
Справа громко зашуршали кусты, треснула сломанная ветка. Варгас обернулся, хватаясь за пистолет. В тот же момент из зарослей показалась вытянутая мохнатая морда с огромными влажными глазами. Зверь удивленно уставился на непрошеных гостей, прядая длинными ушами. Капитан опустил руку.
– Это еще что за тварь? – Хавьер схватил Варгаса за рукав. Капитан искренне удивился невежеству своего спутника.
– Олень, – сказал он. – Олениха.
– Вот черт! А я думал, олени огромные, как коровы. С вот такими рогами…
Хавьер приставил к голове растопыренные пятерни. Олениха смотрела на него с ужасом в глазах. Ее никак нельзя было назвать огромной: не выше пони, только стройнее и тоньше. Вдоль выпирающего хребта белели пятна размером с монету в четверть марки.
– Гы… – проговорил Хавьер. – Она похожа на одну знакомую. Любовницу приятеля. Может, ее покормить надо? Смотри, какая тощая. Что едят олени? Сено?
В том, как Хавьер разглядывал олениху, было что-то настолько детское, что Варгас ужаснулся. Да он же всего-навсего глупый мальчишка! Пусть Хавьер и пил как лошадь, и дымил как паровоз, пусть он ругался как сапожник и вел самый разгульный образ жизни – он все равно оставался мальчишкой, у которого молоко на губах не обсохло. Даже его выходка на вокзале – обыкновенное ребячество, и не более. Не было в ней никакого смысла. Варгас искал террориста, а нашел мелкого хулигана… Капитан взмахнул рукой. Олениха тут же скрылась в зарослях, и Хавьер громко застонал.
– Ты вспугнул ее! Я же ее покормить… Вот… – Он вырвал из земли пучок травы и в сердцах швырнул себе под ноги.
– Если не ошибаюсь, – заметил Варгас, – мы пришли сюда не для того, чтобы кормить животных.
– Ну да, точно, – проворчал Хавьер, с тоской глядя на качающиеся ветви, и вдруг захихикал. – По ходу дела, нам повезло, дружище.
– Неужели?
– А то! – Хавьер пригладил растрепавшиеся волосы. – Мы угодили в олений загон, а могли бы и к волкам. Но рано мне становиться мучеником.
– Хм… – только и смог сказать Варгас, у которого на этот счет было иное мнение. – Хм…
Хавьер встрепенулся, повел плечами, отряхиваясь от дождевых капель.
– Слушай, друг, а ты когда-нибудь видел слона?
Этим вопросом он поставил Варгаса в тупик. Невероятно, с какой скоростью скакали у художника мысли с одной темы на другую, без малейшей связи.
– Нет, слона я не видел, – признался он, что было чистой правдой. За годы жизни в Столице Варгас ни разу не сподобился посетить зоологический сад. Среди медведей и тигров не так много врагов Республики, и офицеру Тайной Жандармерии здесь делать нечего.
– Так что же ты до сих пор молчал?! – Хавьер замахал руками. – Ты обязан на него посмотреть! Ты же у нас этот, как его…
Он наморщил лоб, пытаясь отыскать среди бардака в голове правильные слова.
– Ну, этот… Гость Столицы! – Хавьер широко улыбнулся, демонстрируя крупные зубы. – Тебе полагается смотреть на всякие достопримечательности. А этот слон – наша главная достопримечательность. Такая зверюга, что закачаешься. Ножищи у него – во!
Он широко развел руки.
– Наступит он на тебя такой ножищей – и всё, в лепешку.
– Главная достопримечательность? – удивился капитан. – А разве это не Дворец Совета и не обелиск Павшим Героям?
Хавьер заржал.
– Дворец Совета? Скажешь тоже… Дворец Совета – это просто дом, в котором собрались толстожопы. Знаешь, как я его называю? Клоповник – вот как. Потому что сидят там одни клопы-кровососы. Вот если бы у меня была мощная бомба…
К чести капитана, он даже бровью не повел, а Хавьер продолжил как ни в чем не бывало:
– Ну а обелиск? Разве это достопримечательность? Дебильная каменюка посреди города, а все должны на нее любоваться. Чем там любоваться-то? Ты знаешь, как его в народе называют?
Варгас покачал головой.
– Хрен мавра, – сказал Хавьер шепотом, будто открывал капитану страшную тайну. – Понимаешь, да? Потому что он черный и торчит. Ну и скажи мне, дружище, разве может быть достопримечательностью хрен мавра?
На это Варгас не нашел, что ответить. Впрочем, он и сам был невысокого мнения о художественной ценности обелиска.
– Вот! – протянул Хавьер. – Выходит, единственная достопримечательность в этом городе – чертов слон. Кстати, хрен у него вполне выдающийся, так что ничего не теряешь.
Он хлопнул капитана по плечу и двинулся в сторону, где теоретически находился выход из загона. Капитан поспешил за Хавьером, безуспешно пытаясь понять, откуда взялось это странное чувство, будто он катится по наклонной в пропасть?
Изнутри олений загон огораживал невысокий, в половину человеческого роста, забор. Даже Хавьер смог через него перебраться. Не учел он лишь того, что по ту сторону окажется глубокая канава, заполненная черной жижей. Вляпавшись в нее по колено, Хавьер разразился такой бранью, что, похоже, перебудил весь зоосад. В ответ на его ругань завыли волки, закаркала ворона, заревел осел, пронзительно закричали неведомые птицы. А Хавьер стоял по колено в черной жиже, оглушенный внезапным концертом, и только хлопал глазами.
Варгас перепрыгнул