Этьен бежал по лужам и не понимал, куда он бежит. Мысли сбивались и путались. Он должен… должен найти Сесиль. Только где ее искать? Может, она вернулась к Вильгельму? Он почувствовал укол ревности, но в то же время прекрасно понимал, что его Сесиль так бы не поступила. Нет… Она ушла от Вильгельма, чтобы никогда к нему не возвращаться, она сожгла за собой мосты. Но куда тогда? Может, она устроилась на ночь в дешевой гостинице? Сомнительная версия. Наверняка он не знал, но подозревал, что у Сесиль при себе вообще не было денег, а без денег ее не пустят даже в ночлежку для бездомных. Разве что она решила переночевать на вокзале – многие, у кого нет крыши над головой, так делают…
Вот тогда на него и снизошло озарение. Этьен вспомнил рассказ Сесиль о том, как она познакомилась с Вильгельмом, и о том, где она жила до этого. Внутри него все оборвалось, и Этьен остановился как вкопанный. Как ни жутко в этом признаваться, но это был самый логичный и самый очевидный из всех вариантов. Если ей некуда податься, она могла пойти только в то место, которое ей знакомо, – в бордель под названием «Курятник» в Старом Городе.
Задрав голову, Этьен уставился на бледное пятно Луны за пеленой облаков. И пусть он не мог ничего такого разглядеть, зато легко мог представить злобную ухмылку на масляно-желтом лике. Луна смотрела на него и хохотала, Луна скалилась и насмехалась, Луна…
– Да пошла ты к черту! – заорал Этьен и снова бросился бежать.
Глава 58
– Где Дафна?! – выкрикнула мадам Буше, и голос ее сорвался.
Огромное, дебелое тело дрожало так, что рябило в глазах. А ее лицо… Долгими ночами в приюте Клара, стоя на коленях перед статуей святой Августы, молилась о том, чтобы никогда больше не видеть таких лиц. В войну она их повидала немало, но ей хватило и одного раза. Именно такое лицо было у ее матери, когда принесли весть о гибели отца. Привычные, знакомые черты, искаженные в жуткой гримасе, сквозь которую прорывался такой поток отчаяния, что можно захлебнуться. Клара смотрела на мадам Буше и не понимала, что происходит. Смогла лишь повторить тихим эхом:
– Дафна?
Схватив Клару за плечи, мадам Буше тряхнула ее с такой силой, что лязгнули челюсти. Клара не пыталась освободиться – лицо мадам Буше, ее хрипы оказались последней каплей в череде безумных событий этой ночи.
– Где Дафна?! Где моя дочь?!
– Я не… Она не дома?!
Клара дернулась назад, но мадам Буше держала ее так крепко, так сильно сжимала ее плечи, что еще немного – и сломала бы ей ключицы.
– Что ты с ней сделала, катлинская дрянь? Это твоя месть, да? За то, что мы с твоим отцом…
– Нет! Я бы в жизни не…
Но мадам Буше ее не слушала.
– Куда ты ее увела?! Отвечай!
– Увела?! Нет! Не было такого! С чего вы взяли?!
Клара задыхалась от обиды на несправедливое обвинение, но куда больше – от подступающего ужаса, холодного, липкого, неотвратимого, скользкой рукой мертвеца сжимающего горло. С Дафной что-то случилось?! Она пропала?! Что, черт возьми, происходит?
Флип, сбитый с толку ничуть не меньше Клары, тем не менее попытался вмешаться:
– Прошу прощения, но что случилось? Мы с Кларой…
Мадам Буше наградила его таким взглядом, что Флип отпрянул. Однако эта короткая, доли секунды, передышка дала Кларе возможность собраться.
– Я никого не уводила! Все это время я была с… господином Санкре! Мы… У нас было свидание!
Пусть это было не совсем так, сейчас не время вдаваться в объяснения. Мадам Буше дернулась. Может, не все слова дошли до нее, но последнее она услышала.
– Свидание? Нет! Тебя видели! Видели, как ты уходила с Дафной!
И снова вмешался Флип:
– Прошу прощения, – на этот раз голос прозвучал тверже и жестче, – но так все и было. Мы ушли с Кларой вдвоем, и уж поверьте, я бы нипочем не позволил вашей дочери увязаться за нами.
Топтавшийся у него за спиной Гюнтер мрачно хмыкнул.
– Все верно, мадам, – пробасил он. – Я встретил эту парочку и… В общем, в одном месте, где вашей малышке делать нечего.
Мадам Буше переводила взгляд с одного на другого. И хотя Клару она не отпустила, хватка ослабла. Клара увидела, как на лице хозяйки отеля истеричная ярость уступает место страху совсем иного рода – тяжелому и неподъемному, точно каменная плита. Прямо на глазах мадам Буше чернела лицом, прямо на глазах она становилась все меньше, сжималась, точно пыталась свернуться в клубок.
За спиной хозяйки отеля маячила сухопарая фигура майора Хенкеля, а чуть дальше мелькнула обезьянья физиономия Бастиана Шильке – тот не таясь ухмылялся. Только сейчас Клара их заметила и удивилась тому, что они тоже здесь.
– Кто сказал, что Дафна ушла со мной?
Мадам Буше не ответила. Она глядела на Клару, но будто бы не видела ее и не слышала.
– Кто сказал, что Дафна ушла со мной? – повторила Клара, хотя уже знала ответ.
Майор Хенкель прочистил горло.
– Эту информацию нам сообщил господин Шильке.
На лице Шильке отразилась паника. Нахальная ухмылка сползла с лица, но не до конца: рот продолжал кривиться в болезненной гримасе.
– Я видел! Я видел, как вы уходили под руку и…
Шильке запнулся и громко сглотнул слюну. Мелкие глазки забегали. Все, кроме мадам Буше, уставились на него, и он вертелся как уж на сковородке, лишь бы только ни с кем не встречаться взглядом.
– Нет, – тихо сказала Клара, отступая от мадам Буше.
Руки хозяйки отеля безвольно повисли вдоль тела, но в остальном она даже не шелохнулась и продолжала слепо смотреть в ту точку, где только что стояла Клара. Этот взгляд… Взгляд матери Клары, когда та лежала на кровати, уже неспособная самостоятельно подняться, уставившись в потолок, не слыша и не видя слез родной